17/XI 1896 г. удалены были опухоли. Сообщения с полостью черепа не найдено. Костные выступы у края aperturae piriformis sinistrae et in fossa canina sinistra были сняты долотом, причем обнажена была слизистая оболочка antri Highmori, но сама гайморова полость не была вскрыта.
Микроскопическое исследование удаленных частей показало:
1) Стенка мешотчатой опухоли: внутренняя ее оболочка без эпителия; под ней слой глиозной ткани (neuroglia) и фиброзный слой. Diagnosis microscopica: meningo-encephalocele.
2) Опухоль в крыле носа под микроскопом показала жировую ткань, перемешанную с простой соединительной тканью; присутствие значительного количества упругих волокон; поперечно-полосатые мышцы (случайно). Diagnosis: fibroma diffusum lipomatodes.
3) Бородавка in plica naso-labiali представляла естественные слои кожи: мальпигиев слой, сальные железки, волосяные мешочки, жировую подкожную клетчатку, пронизанную нормальной фиброзной тканью; жир, мышцы. Объяснение профессора патологической анатомии Н. В. Петрова: выпячивание мозговой грыжи произошло еще в первые дни зародышевой жизни, в то время, когда не было еще вполне образованной нервной ткани мозга. Выпячивание образовалось из области бокового желудочка мозга. Полость мешотчатой опухоли выстлана эпендимой. Нервная ткань в виде глии выпятилась слоем и легла вперемежку с соединительной тканью мозговых оболочек, может быть epicranii, и с соединительной тканью подкожной клетчатки лица.
Оба примера представляют новообразования, заложенные в обычных местах мозговых грыж и свидетельствующие о бывшей связи их с содержимым черепной полости. В обоих примерах на основании анатомо-патологических данных можно говорить о существовавшей первично связи новообразований с оболочками мозга и даже с мозговым веществом черепной полости. Так, у Варвары Ф. существовало характерное для мозговых передних грыж (hernia sincipitalis) изменение в переносье, где заложена была черепная прогалина или грыжевые ворота в 13–11 мм в просвете; к грыжевым воротам прилегала твердая оболочка мозга, сливавшаяся в просвете прогалины непосредственно с надкостницей лобной кости; с поверхности надкостницы начиналось новообразование. Новообразование представляло строение соединительной ткани (fibroma durum et molle), местами же показывало строение саркомы. Хотя внутри новообразования и найдена была полость с сывороточной жидкостью, но полость эта не имела сообщения с полостью мозгового (правого) желудочка. Однако же правый боковой желудочек мозга был значительно растянут и передним своим рогом притянут к черепной прогалине. На основании этих явлений трудно не согласиться с заключением, кто когда-то, может быть в начальном периоде утробной жизни, мозговой желудочек и оболочки, его покрывающие, лежали не только в прогалине черепной, но, вероятно, и проходили через нее наружу в виде мозговой грыжи. Самое отверстие прогалины, окаймленное валикообразным возвышением кости, свидетельствует о совершавшемся здесь деятельном образовательном процессе, путем которого природа стремилась оградить содержимое черепной полости от внешних влияний. Ограждение выразилось прикрытием прогалины надкостницей, слившейся с оболочками мозга; до образования костной покрышки в просвете прогалины дело, однако же, не дошло.
Что мы видим во втором примере, у мальчика Сергея Н.? Неравномерность развития правой и левой половин черепа, необычайное расширение переносья (до 5 см в поперечном направлении), наслойка костной ткани в виде шипа по окраине fossae piriformis, обильные наслойки костной ткани in fossa canina sinistra – все эти явления свидетельствуют о существовавших здесь условиях, мешавших правильному развитию, и о позднейших проявлениях деятельно образовательного процесса, путем которого получалось окончательное закрытие бывшей, может быть, здесь черепной прогалины. Прогалина закрылась костной тканью. Мешотчатая же опухоль сохранила в строении своем явные следы внутричерепного происхождения. Отростки клеток невроглии, переплетаясь между собой, образуют нежную сеть, которая служит опорной тканью для заложенных в ней нервных клеток. В стенках мешка нашей прирожденной опухоли видна только сеть невроглии и не замечается, правда, ни малейших следов нервных элементов. Но нахождение нежной глиозной сети указывает уже, очевидно, на источник зарождения новообразования, если принять во внимание, что зарождение его следует отнести к самому отдаленному времени утробной жизни, когда нервная ткань не успела еще сложиться в законченном своем строении.
Речи Н. В. Склифосовского
Лекция, читанная в академической хирургической клинике 21 сентября 1878 г.
Дамы и господа! Вопросом дня в хирургии в течение последнего десятилетия был вопрос о лечении ран. Ему посвящены были исторические изыскания, опытные исследования и клинические наблюдения. При таком многостороннем изучении вопрос о лечении ран выдвинулся на первый план и в настоящем своем виде представляет фокус, в котором отражаются идеи современной патологии и то строго научное направление, которому хирургия обязана своими огромными успехами. Я не опасаюсь, что слишком утомлю ваше внимание, предпослав исторический очерк лечения ран; в этом очерке мы станем на ту точку отправления, которая раскроет нам непрерывную последовательность мыслей, путем которых подготовлена была почва для противогнилостного лечения ран, составляющего эпоху в развитии хирургии.
В древнейшие времена эмпиризм играл существенную роль в медицине и в лечении ран. Всевозможные средства, между которыми многие поражали своею незатейливостью, употреблялись для заживления ран; большинство из них перешло в сборники народных средств и сделалось достоянием знахарей и нашего времени. В лекарственных средствах искали той целебной силы, которая должна была заживлять раны; подобное представление совершенно естественно для того отдаленного времени, когда все непонятное представлялось чем-то чудесным и таинственным; тогда как в то же время применялись уже такие чисто хирургические приемы, целесообразность которых вызывает наше удивление и остается до сих пор незыблемой; возьмем для примера разрез свища, прободение черепа (trepanatio), прободение грудной клетки и некоторые другие операции. Те осложнения ран, которые составляют бичи наших хирургических отделений (рожа, воспаление клетчатки и др.), были известны древним врачам; только причины их они объясняли ядовитостью ран или ядовитыми свойствами их отделений. Ввиду таких соображений для лечения ран придумывались сложные мази и лекарственные жидкости, в состав которых входили разные бальзамы, смолы, вино (спирт), металлические соли, предназначавшиеся для уничтожения предположенной ядовитости их; с этой же целью употреблялось позднее выжигание огнестрельных ран раскаленным железом или кипящим маслом.
Всего легче можно составить себе представление о лечении ран в отдаленное от нас время, приведши слова древних французских хирургов, которые, окончив трудную операцию, обыкновенно говорили: «Coperation est faite, Dieu le guerira». Врач производил операцию, но он был бессилен предотвратить те случайности, которые могли осложнить рану, и не только рану случайного происхождения, но и всякую правильную, нанесенную рукой хирурга ввиду известных терапевтических целей.
