– А если нет?
«Если не всё равно» или «если не уйду» – Крис позволил ей решать самостоятельно.
– Если нет… – голубоватые блики играли в её глазах, когда она медленно поворачивалась к нему вполоборота. – Тогда… дай мне хоть немного сочувствия.
– Сочувствия? – Кристоф прищурился. – Или чего-то ещё?
Если он придвинется ещё немного, вот так, что она сделает? Крис был уверен, что уж точно не отпрянет. И оказался прав: мгновение замешательства – и она подалась навстречу, коснулась лбом его плеча, горячо выдохнув. Словно и впрямь искала лишь поддержки, словно и не провоцировала ни на что другое. Ещё секунда – и тонкие пальцы стиснули его ладонь. Холодные.
А если он чуть сожмёт руку в ответ… Да, разумеется. Она сразу же поднимет на него взгляд – такой беззащитный, такой полный надежды, несмелый и в то же время такой многообещающий…
Пальцы свободной руки стиснулись на её подбородке, вынуждая поднять голову выше.
– Насколько далеко, Эмильен?
Она покорно замерла в его руках, не двигаясь и лишь позволяя притягивать её ближе – настолько, чтобы уже чувствовать исходящее от тела тепло, ощущать на коже чуть учащённое дыхание. Это могло быть приятным и даже немного волнующим… Если бы не склизкое, ползущее по коже разочарование, вытеснившее все прочие человеческие чувства. Предсказуемое и оттого вдвойне отвратное.
– Ты не ответила. Насколько далеко ты готова зайти в своей игре?
– Игре?.. О чём ты, Крис?
Она всё же чуть подалась навстречу, но в последнюю секунду рука бесцеремонно отвела её подбородок в сторону, заставляя задрать голову и открывая взгляду Кристофа шею с отчётливо темнеющими на бледной коже отметинами.
– О том, что ты даже не потрудилась смыть с себя следы предыдущего… сочувствующего, прежде чем предлагать себя другому.
– Прекрати… – она сделала слабую попытку вырваться, но Кристоф уже выпустил её сам, вставая.
– Я ещё ничего не начинал. Впрочем, и не намерен.
Проклятье, как же он устал от всего этого дерьма. Даже привычные злость и раздражение вязли в толстом слое этой усталости, уступая место тупому и равнодушному опустошению. К чёрту. К чёрту это всё.
Лишь у порога собственной каюты Крис вспомнил, зачем он, собственно, вообще уходил. Мелькнула запоздалая мысль, что за дверью его может ожидать засада. А следом за этой мыслью даже какая-то мрачная надежда: пускай нападёт, пускай даст Кристофу повод убить её прямо на месте, тем самым избавив хотя бы от одной проблемы. И плевать, что после этого спать в одной комнате с трупом будет не слишком приятно. Это лучше, чем находиться сейчас рядом с Эмильен.
Тишина и пустота. Включить освещение? Не стоит. Глаза уже привыкли к полумраку, так даже лучше. Иррэн? В кабинете её не было. А в спальню он и не пойдёт. Всё, что ему нужно, уже здесь: универсальное средство и от усталости, и от бессонницы, и от головной боли. Он не позволял себе этого, будучи под арестом. А сегодня, пожалуй, стоит позволить. Потому что до завтра можно уже не дожить. Потому что слишком устал.
Не глядя коснуться сенсорной панели ящика стола, на ощупь безошибочно вытянуть бутылку. Бокал? Нет, это лишнее, сойдёт и так.
Лишь опустившись в кресло и дождавшись, пока первый глоток огнём прокатится по горлу и вновь позволит дышать, Кристоф скосил взгляд в сторону открытой двери спальни. Так и есть, она там: полулежит в его кровати, затылком опираясь на жёсткую спинку и зажимая глаза руками.
– Так быстро соскучился по мне, белобрысый? – словно почувствовав его взгляд, она отняла ладонь от лица. – Или не можешь заснуть без того, чтобы не отмудохать кого-нибудь сапогами перед сном?
Надо же. Не устроила засаду, не перевернула каюту вверх дном. Даже забытая на столе пачка сигарет цела. Неужто ей и впрямь так скверно? Может, всё-таки дать обезболивающее? Нет. Обойдётся.
– Сказка на ночь уж больно удалась, – невнятно хмыкнул себе под нос Кристоф, потянувшись за сигаретой. Яркая вспышка пламени, глубокая затяжка, потрескивание тлеющей бумаги и ещё один глоток из бутылки.
– Посочувствовала бы твоему хреновому дню, но мой, знаешь ли, как-то тоже ни хера не задался, – Иррэн повернула голову, с явным интересом поглядывая на выпивку. – Впрочем, если угостишь – могу сделать вид, что внимательно слушаю. И даже сопереживаю.
Кристоф поморщился, вновь прикладываясь к бутылке. Не хватало ещё пить в компании с заключённой. Хотя так сильно ли он сам сейчас отличался от заключённого на собственном корабле?
Помедлив, Кристоф вытянул руку с бутылкой в сторону: подходи и бери, если наглости хватит.
Разумеется, хватило: Иррэн живо поднялась с койки и присела на край стола в некотором отдалении от Кристофа. Взгляд почти против воли задержался на её плече. Точнее, на обширной татуировке, ранее скрытой под курткой.
Вóроны. Много-много воронов – с полсотни, а то и больше. Чернокрылые птицы рукавом опоясывали левое плечо, касаясь основания шеи и ключицы, и уходили на спину, скрываясь под тканью открытой майки военного покроя.
– Что это? Виски? – Иррэн смотрела – не на выпивку, на самого Кристофа – с заметным недоверием. И лишь убедившись, что тот не шутит и не собирается разбить бутылку ей об голову, приняла её и отхлебнула. – Терпеть не могу это пойло, – она по-хозяйски вытянула из пачки сигарету, зажала в зубах и чуть наклонилась вперёд с таким видом, словно это было в порядке вещей.
Кажется, её лихорадило: движения выходили дёргаными, глаза ненормально блестели, руки заметно подрагивали. Неудивительно, что не буйствует, хоть и отчаянно храбрится.
Разумеется, Кристоф и не думал обольщаться на этот счёт. Но на повышенную осторожность уже не было ни сил, ни желания. Достаточно будет лишь контролировать себя самого: алкоголь всегда действовал на него медленно и лишь немного расслаблял, оставляя восприятие таким же чётким, а реакцию острой. Конечно, если намеренно не напиваться в хлам.
– Берёшь от жизни всё, как погляжу? – он неспешно потянулся за зажигалкой.
– А то, – Иррэн дождалась щелчка, тут же с удовольствием посылая к потолку струю дыма. – Всё просто: живи каждый день как последний, и однажды не ошибёшься. Так что… сигареты, выпивка и компания, хоть и такая отвратная, как твоя, не худший способ провести последние часы, – она сделала ещё один глоток и протянула бутылку обратно.
– Часы? – губы тронула язвительная ухмылка. – Разве ты куда-то торопишься?
– Просто не обольщаюсь, – Иррэн буднично пожала плечами. – То, что у меня не связаны руки и кости пока целы, ни хрена не меняет: я в заднице.
– Посочувствовал бы твоему хреновому дню, – ухмылка приобрела совсем уж глумливый оттенок, – но… Wir sind alle am Arsch
[21].
