– Тебе ли жаловаться, когда ты так шикарно тут устроился? – пиратка скептически фыркнула, если и не поняв последнюю часть фразы, то наверняка домыслив. – Инквизитор на добровольных началах, ценный, мать его, кадр! Или этого недостаточно, чтобы угодить новому капитану, а? Или большего тебе и не доверили?
– Ещё одно слово, и… – почти машинально огрызнулся Крис, однако угроза так осталась недосказанной, а сам он нахмурился, внезапно осознавая: он не хочет, чтобы она замолкала. И выпроваживать и запирать где-то ещё не хочет тоже. В последние дни в его жизни и без того было слишком много тишины. И не только в последние.
Вновь затянувшись почти дотлевшей сигаретой, он затушил окурок и сразу же прикурил следующую.
– Прямо-таки пример из палаты мер и весов, когда человеку просто идеально подходит его работа, – воспользовавшись заминкой, Иррэн вновь завладела бутылкой и сделала очередной глоток, окидывая Кристофа вдумчивым взглядом. Явно оценивающим. Думала ли она о возможности нанести неожиданный удар? Оценивала ли, насколько он потерял бдительность? Или же в голове у неё было что-то совершенно иное? Сложно сказать.
– Открыт набор во вспомогательную группу, присоединяйся, – Кристоф почти расслабленно откинулся на спинку кресла. Приятное тепло окутывало изнутри, мягко распутывая переплетённый комок воспалённых нервов.
– Да ты просто читаешь мои мысли, белобрысый! – Иррэн хохотнула, выпуская клуб дыма из приоткрытых губ. – Всегда мечтала оказаться на задворках космоса, на борту грёбаной летающей бомбы, по чистой случайности не сдохнуть со всей группой, чтобы в награду получить уникальный, мать его, шанс вступить в гестапо местного значения! Где ставить подпись?
Кристоф усмехнулся, не сводя с пиратки долгого внимательного взгляда.
– Твоя личная подпись у меня уже имеется, – он постучал пальцем по ссадине над бровью.
Это было странно. Странно и одновременно приятно. Нереально, почти сюрреалистично – вот так вот запросто сидеть на расстоянии вытянутой руки и вести непринуждённую беседу с опасной тварью, которая не моргнув глазом может проломить ему башку. Которой он сам без промедления свернёт шею, едва она вздумает дёрнуться. Это будоражило, щекотало нервы на контрасте с такой обманчивой расслабленностью.
– Только вот откуда взялась такая сговорчивость? – сделав очередной обжигающий глоток, Крис вновь протянул ей бутылку. – Хочешь втереться в доверие? Зря стараешься. Хотя если ты предложишь мне что-нибудь стоящее внимания… – он намеренно выждал паузу, позволив себе пару мгновений полюбоваться прищуром недобро сузившихся глаз, – например, вызовешься пойти и придушить Ларая – я готов пересмотреть своё мнение.
– Пф-ф, а мне-то с того что за радость? – невидимая, но почти осязаемая сжатая пружина расслабилась, когда на лице Иррэн вновь растянулась неровная усмешка.
– Например, быть у меня в милости, когда я верну себе командование над кораблём.
Почему бы не быть честным с женщиной, которая, возможно, не доживёт и до завтрашнего утра? Почему бы не быть честным, когда и сам можешь не дожить до него?
– Устраивать революции? Вот уж нет. Я лучше подожду.
– Чего?
– Как будто сам не понимаешь, – пиратка скептически фыркнула.
Кристоф понимал. Рано или поздно «Байярд» вернётся.
– Когда? – лишь коротко спросил он.
Иррэн беззаботно пожала плечами:
– Завтра, через месяц, через час. Если доживу – узнаю. Если переживу – даже смогу кому-нибудь рассказать.
– Не слишком-то ты рассчитываешь на спасение, как погляжу.
Она вновь криво усмехнулась.
– Да. Не слишком.
Глубокая затяжка – снова до фильтра. Раздавленный в кофейной кружке окурок, очередная вытянутая из пачки сигарета. Две. Прикурить себе и ей. Нет, сначала ей, разглядывая тлеющий огонёк в отражении тёмных глаз. В полумраке они казались почти чёрными.
– Что? – Иррэн недоумённо приподняла бровь. – Чего так уставился? Решил глаза на сувениры выковырнуть, что ли?
– Боюсь, в рамке под стеклом они будут смотреться хуже, чем на твоей физиономии.
– Во-о-оу, да Великий инквизитор, оказывается, мастер изысканных комплиментов! – хохотнула пиратка. – Я тоже так умею, – она прищурилась, сквозь сигаретный дым окинув Кристофа критическим взглядом: – Моя любимая музыка – это звук твоих шагов, когда ты идёшь на хер!
– Какая жалость, а я так надеялся услышать что-то тёплое в свой адрес.
– Легко: гори в аду.
– Разве что – провожу тебя туда первой, – уверенно посулил Крис. – Дамам же принято уступать.
– Романтика, едрить её! – Иррэн вновь расхохоталась. – Жили они недолго и несчастливо, и сдохли в один день, переубивав друг друга на хер! За это определённо стоит выпить ещё.
Она потянулась за виски, но едва её пальцы сомкнулись на горлышке, Крис потянул бутылку на себя, вынуждая Иррэн податься вперёд.
– Не боишься напиваться в такой… дружелюбной компании? – проникновенно поинтересовался он, когда их лица оказались почти на одном уровне.
– Попридержи артиллерию, вермахт зольдатен! – открытый взгляд и хищный оскал красноречиво говорили об отсутствии даже намёка на страх. – Сам-то не боишься получить ещё парочку моих «личных подписей», а? Могу устроить. Фирштейн, майн фюрер?
Теперь смеялся уже Кристоф. Отрывисто, хрипловато, непривычно для собственного слуха. Но тем не менее абсолютно искренне. Пальцы разжались, выпуская бутылку и позволяя Иррэн отстраниться.
– И откуда в тебе столько нацистских шуточек? – спросил он, отсмеявшись и убирая зажигалку в ящик стола. Достаточно сигарет на сегодня.
Иррэн уничижительно фыркнула, прикладываясь к отвоёванной бутылке. Но после пары глотков всё же ответила:
– Да служил со мной как-то один паренёк из вашей истинно арийской братии. Да так этим гордился, что хрен заткнёшь. Вот и запомнила кое-чего. Все уши прожужжал, паршивец: «Дойчен зольдатен нихт капитулирен!». Тьфу. Правда, когда он на мине подорвался, всё равно было жалко.
Кристоф не стал отвечать. Дождавшись, когда изрядно опустевшая бутылка вновь вернётся к нему, он поднялся и вместе с ней направился в сторону кровати. Если он и был пьян, то твёрдая уверенная походка никак не могла этого выдать.
Он устроился на койке полулёжа, облокотившись на подушку. Вновь отхлебнул из бутылки и прислонил её к стене, наблюдая, как Иррэн соскочила со стола и отправилась за ним следом. Чтобы по-прежнему оставаться поближе к выпивке? Конечно, зачем же ещё.
Немного поразмыслив, она расположилась на противоположном краю койки, нахально отпихнув ногу Кристофа коленом, чтобы устроиться поудобнее, и потянулась за бутылкой. Проклятье, он слишком устал, чтобы нарушать это шаткое спокойствие ради сомнительного удовольствия поставить нахалку на место… Или не настолько уж и сомнительного?
