– Брэд? Что ты там делаешь? У тебя всё в порядке?
Ларай коротко выдохнул.
– Почти. Колено немного барахлит. Сейчас спущусь и поправлю.
– Немного? – Эмильен подошла ближе и скептически поджала губы. – И поэтому ты такой бледный? Пойдём, я провожу тебя до медотсека.
– Мне нужны инструменты.
– Прежде всего тебе нужно обезболивающее. А с инструментами разберёмся потом. Давай, обопрись на мою руку, – она спустилась на две ступеньки, сравнявшись с Брэдом в росте, и теперь выжидающе глядела ему в глаза.
Отнекиваться было глупо. Подавив очередной вздох, Ларай оперся на подставленный локоть и захромал рядом с Эми. В медотсеке царили тишина и идеальный порядок. Усадив Брэда на кушетку, Эмильен принялась деловито копаться в шкафчиках, один за другим выуживая нужные препараты. Ларай не следил за ней. Внезапно навалившаяся усталость придавила плечи бетонной плитой: последние несколько дней выдались слишком напряжёнными. Брэд и сам не заметил, как начал клевать носом. Наверное, если бы не боль в колене, он мог бы и вовсе провалиться в сон прямо здесь.
– Здесь есть набор отвёрток для остеосинтеза, – голос Эмильен вырвал его из дремоты. – Есть распатор, скальпель, щипцы и зажимы. Этого достаточно или потребуется что-то ещё?
– Должно хватить, – Брэд с сожалением отстранился от прислонённой к стене подушки и принялся осторожно закатывать штанину.
Будучи техником до мозга костей, Брэд никогда не умел смириться с понятием «стандартная комплектация» в том, что касалось вещей личного пользования. Так в своё время вышло и с искусственным суставом: Ларай вывел доступ к протезу наружу, где небольшой участок полимерной ткани больше не зарастал кожей. И сейчас Брэд лишний раз убедился в мудрости своего решения: вместо того, чтобы вскрывать всё колено хирургическим путём и резать живые ткани, довольно было лишь снять искусственную чашечку.
Брэд протянул руку за инструментами, но Эмильен проигнорировала его жест, присаживаясь рядом.
– Я помогу. Позволишь?
Ларай счёл за благо согласиться.
Инъекция обезболивающего принесла небольшое облегчение, но выглядело колено неважно. Ткани вокруг сустава опухли и налились синевой. Не иначе как разболтались крепления и шарнир вышел из паза, упираясь в живые нервы и сосуды. Снятая чашка подтвердила опасения: вместо органической смазки все внутренности сустава были перепачканы кровью.
Помощь Эмильен оказалась весьма кстати. Несмотря на обезболивающее, у Брэда здорово кружилась голова, а сфокусировать взгляд удавалось с трудом. Эми вправила шарнир, удалила лишнюю кровь и сделала противовоспалительный укол. Чашку Брэд вернул на место сам, тщательно затянув хитрые крепления.
– Спасибо, – прервал он молчание, когда Эмильен подала ему стакан воды и помогла поудобнее устроить ногу на кушетке. – Пойду к себе. Только отдышусь немного.
– И думать забудь, – отрезала Эми. – Твоей ноге нужен покой, а не скакание по лестницам. Хотя бы на ближайшую пару часов.
Возражать не хотелось. В конце концов, ему уже доводилось спать в медотсеке – кровать здесь ничем не отличалась от его собственной.
– Как дела с заблокированной дверью? – поинтересовалась Эмильен, отправляя инструменты в автоклав.
– Успехи есть, но пока небольшие.
– А что насчёт режима радиомолчания? Запрет выходить на связь всё ещё действует?
– Верно.
Брэд был не слишком-то настроен на беседу, но в благодарность за помощь посчитал нужным поддержать разговор. Или хотя бы не столь явно демонстрировать нежелание его продолжать.
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне… – Эми отчего-то замялась. – Мне нужно сделать один звонок.
– Не думаю, что это хорошая идея, – Ларай покачал головой.
– Да. Я понимаю. Но это очень важно.
– Это как-то связано с твоей работой?
– Да. И нет, – Эмильен закончила с уборкой и вновь аккуратно присела на краешек кушетки рядом с ним. – Это важно в первую очередь для меня самой.
Брэд помолчал. Он мало знал об Эмильен. Даже не так: она мало позволяла узнать о себе. Поэтому Ларай не был уверен, стоит ли продолжать наводящие вопросы.
– Решение об отмене радиомолчания теперь может принять только Кристоф, – проговорил он вместо этого. – Ещё Эйнсток. Но он не станет. Тебе нужно спрашивать капитана. Не меня.
– Ты ведь и сам знаешь, что скажет мне капитан, – Эми печально покачала головой. – И это будет правильно. И то, что говоришь мне ты, тоже верно. Но… Это очень важно для меня. От этого звонка многое зависит. Моя безопасность. Возможно, даже моя жизнь, – прохладная ладонь внезапно легла на его руку. – Поэтому я прошу помощи. Твоей помощи.
Тонкие пальцы переплелись с его собственными.
– Ты можешь помочь, я знаю. У тебя есть доступ ко всем системам корабля, – вторая ладонь нежно коснулась его щеки.
– Кхм, верно, – чуть замявшись, отозвался Ларай. – Но…
– Пожалуйста, Брэд.
Разноцветные глаза глядели с надеждой. И с обещанием благодарности.
Брэд молчал. Тёплое дыхание становилось ближе.
Да, ему это нужно. Чьё-то тепло. Близость. В секунду слабости можно признаться себе: ему этого не хватает. Не хватает настолько, что хочется выть и молотить кулаками в стены. Но только одна женщина могла дать ему это.
– Диана, послушай…
– Капитан Бэлл, – резко оборвала она. – Соблюдай субординацию, лейтенант.
– Не надо, Ди. Не надо так.
Смешно и горько. Приговор был оглашён ещё вчера утром. Не капитан. Не командир. Но…
– Нет. Мы взрослые люди, ты сам должен понимать, что… Не перебивай меня!
Её лицо непроницаемо, губы сжаты в тонкую линию, но за неумолимой жёсткостью взгляда сквозит тоска.
На суде она взяла всю вину на себя. Это мало что изменило: трибунал был чистой формальностью, наказание было определено заранее. Диане и другим офицерам предстоял перевод на задворки Внешнего Кольца, в один из самых неблагополучных приграничных регионов. С понижением званий. На неопределённый срок. Приговор не подлежал обжалованию: чёртовы гарргола и без того уже держали наготове пачку жалоб о «неоправданной агрессии», так что командование торопилось убрать всех причастных к инциденту с глаз долой. Но кое-чего Диане всё же удалось добиться: в ссылку вместе с ней отправлялась не вся команда «Роуз-17», а лишь старший офицерский состав.
Младший лейтенант Ларай в их число не входил.
Злость и бессилие стали его неотступными спутниками в последние дни в ожидании приговора. От невозможности помочь ей. От невозможности поддержать. Стать опорой, которая ей так нужна. Проклятье, да хоть сгрести в охапку и увести от всего этого безумия, и к чёрту всё: службу, карьеру, долг, лишь бы больше не видеть её потухших глаз. Утащить её прямо с очередного заседания суда, стиснуть в объятиях и не отпускать. Никогда.
