Капитан по звездолёту
Ходит с мрачной рожей:
От пиратки охренел,
Выхренеть не может!
И тому подобное.
Эйнсток преимущественно молчал. Он не выигрывал и не проигрывал, поэтому как всеобщего веселья, так и личного позора ему удавалось избегать. Во всей его зажатой позе, идеально ровной спине и преувеличенно невозмутимом выражении лица явственно проглядывалось, что подобное времяпрепровождение было для него непривычным и не слишком-то комфортным. А от алкоголя, немного развязавшего языки всем остальным, он ожидаемо воздержался.
Эмильен тоже не пила, однако время от времени для вида прикладывалась губами к своему стакану. И, когда настала и её очередь проиграть, даже не отказалась поведать историю своей первой детской влюблённости. Эрих не особенно вслушивался, но отчего-то ему показалось, что историю эту доктор Лиувиллен выдумала прямо на ходу, лишь бы от неё отстали.
Следующий кон неожиданно оставил победу за Эйнстоком. В проигравших в очередной раз оказалась Ррагна. Ей вообще везло меньше остальных: с её эмоциональностью доставшиеся ей карты можно было практически в буквальном смысле прочесть по её лицу.
– Правда? Действие? – уточнил у неё Трамп.
– Правда, – беспечно отозвалась Ррагна, принимаясь тасовать карты для новой раздачи.
Эйнсток на мгновение задумался, расфокусировав взгляд.
– «К’гирра эт-та». Ты сказала: «к’гирра эт-та». Что означает? «Гирр» – «воздух». «Эт» – «обмен». Значение всей фразы – не понимаю.
Ррагна чуть слышно охнула, опуская взгляд на колоду в руках.
– В ваш язык нет такое слова, – медленно проговорила она. – Означает… когда кто-то быть для другого очень сильно значимость. Больше дыхание. Нужнее воздух единственно.
В кают-компании стало как-то неестественно тихо.
– Сказала это мне, – Эйнсток утверждал, а не спрашивал, однако, несмотря на оставшееся прежним выражение лица, в голосе прозвучала явная озадаченность. – Сказала… мне?..
– Да, – Ррагна старательно отводила взгляд.
– Не понимаю.
Она молчала, нервно терзая карты.
– Эйнсток, – осторожно вмешался Крокус, опасливо косясь на изрядно помятую колоду в её руках. – Возможно, не следовало бы обсуждать это при всех…
– Прошу прощения, – в отличие от эмоциональной Ррагны, прочесть что-либо по лицу Эйнстока было решительно невозможно. – Не повторится.
Ррагна, кажется, уже готова была провалиться сквозь землю. Ни на кого не глядя, она отложила колоду, невнятно буркнула что-то об «усталость-голова» и поспешно покинула кают-компанию.
Профессор проводил её расстроенным взглядом и едва успел потянуться к оставленным картам, когда Эйнсток также поднялся с места.
– Прошу прощения. Нужно возвращаться к пилотированию.
И тоже ушёл. К заметному разочарованию Штейна – действительно в сторону рубки, а не на нижнюю палубу вслед за Ррагной.
Брэд невнятно хмыкнул и залпом опустошил стакан. Закусывать не стал. Только не глядя сгрёб вновь розданные карты.
Победа в следующей партии досталась профессору. Ларай проиграл и выбрал правду.
– Брэд, а вот мы уже столько летаем вместе, а вы никогда особо о себе не рассказывали. Вот есть у вас мечта, например? – отчего-то вместо обычной тараторящей манеры голос Штейна звучал медленно и задумчиво. – Вот моя практически исполнилась на старости лет, представляете? Я уж думал, что из-за лабораторного стола меня вынесут вперед ногами… Да, возможно, это наивно и даже глупо – жаждать приключений в мои-то годы. Но наукой я могу заниматься где угодно. А жизнь одна. И она, увы, до безобразия небесконечна. Ох, простите, я совсем отвлёкся… Так какая у вас мечта, Брэд?
– Корабль, – коротко отозвался Ларай. – Свой собственный корабль. Небольшой. Мечтал ещё с юности.
– О, так вам понравилось быть капитаном?
– Совсем не понравилось. Но… я знаю одного человека, которому я бы с радостью уступил этот пост. Если бы она согласилась. Если бы…
Ларай замолчал. Лицо его потемнело лишь на долю мгновения, но Эрих готов был биться об заклад, что едва ли не наяву слышал натужный скрип деревянной плотины, трещащей под напором сдерживаемой воды. Договаривать Брэд не стал. Лишь вновь наполнил свой стакан и молча опрокинул. Эрих по себе знал эту манеру пить – пить о чём-то своём, почти переставая замечать происходящее вокруг. Даже не пить. Напиваться.
Видимо, что-то подобное заметил и профессор, тут же оставив Ларая в покое и обращая своё любопытство на Йесси.
– Ну а вы, милая? Чем хотели бы заняться, когда наше приключение закончится? Может быть, наймётесь пилотом на будущий корабль Брэда?
Ларай поперхнулся выпивкой.
– Или же захотите присоединиться к моей экспедиции на красную планету? Вы только представьте: у нас, как у первооткрывателей, даже будет возможность самим дать ей название! Хотите, мы назовём её вашим именем?!
– Спасибо, профессор, – отозвалась Йесси неожиданно серьёзно. – Но мне бы хотелось, чтобы у моего имени были какие-то собственные заслуги. Не моих родителей, не прославленных родственников до седьмого колена, не чьи-то ещё. Я ещё не придумала, как я это сделаю. Но обязательно придумаю.
– Похвальное стремление! Ох, Брэд, ну что же вы снова без закуски… А вы, Эрих, чем планируете заняться? Эрих?..
Кажется, они говорили что-то ещё. Кажется, кто-то вновь раздал карты и наполнил стаканы. Но Эрих уже смутно помнил это. Привычно опустив голову на сложенные руки, он и сам не заметил, как задремал.
* * *
Эмильен ждала. Аккуратно переминала в пальцах карты, улыбалась, что-то отвечала, когда к ней обращались. Эйнсток ушёл около десяти минут назад, и ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, что она хочет пойти за ним.
Выждав для верности ещё пару минут, Эми извинилась перед остальными и, пообещав скоро вернуться, вышла из-за стола.
Сделав небольшой крюк по коридорам (чтобы это выглядело так, будто она отлучилась «припудрить носик»), Эмильен направилась в сторону рубки, искренне надеясь, что пилот действительно там, а не отправился выяснять отношения с Ррагной куда-нибудь на инженерную палубу. По правде говоря, Эми не совсем понимала, что произошло между этими двоими. Кажется, Эйнсток нравился Ррагне. Его же реакция была для Эмильен куда менее очевидной. Проведя много времени с ним бок о бок, она узнала много нового о возможностях «бракованных» киборгов и уже почти не удивлялась способности Эйна испытывать и проявлять эмоции. Но всё же чувства были гораздо более высоким уровнем культурно-эмоционального развития. И вряд ли стоило ожидать способности к чему-то подобному от искусственно созданного и изначально асоциального существа.
Едва ли Ррагна это понимала.
