– Твоей жизни что-то угрожает?
Эмильен горько усмехнулась: в текущих обстоятельствах подобная формулировка звучала почти смешно. А вот следующий вопрос был куда более страшным.
– Когда корабль задержали на SE-84, могли ли они искать тебя?
– Не знаю, – Эмильен беспомощно развела руками. – И я боюсь. Если это сделали со мной намеренно… если эти люди узнают, где я… Я понятия не имею, что может ждать меня, когда мы вернёмся в пространство Конфедерации… Если вернёмся. Эта база контрабандистов и то, что наши жизни зависят даже не только от… Эйнстока, но и вообще – от слепого случая… Ох…
Руки Брэда осторожно опустились на её плечи.
– Эмильен… я не знаю, что я могу сделать для тебя в этой ситуации. И как помочь.
– Ох, Брэд, если бы я сама это знала… – Эми тяжело вздохнула, а затем придвинулась ближе, склонив голову Лараю на плечо. – Так много навалилось… Мне просто необходимо это с кем-то разделить. Побудь со мной ещё немного. Я… если сейчас я снова останусь одна наедине со всем этим, я просто сойду с ума.
– Верно, – ощутимо помедлив, Брэд опустил руки чуть ниже, заключая Эмильен в объятия. – Можешь посидеть здесь.
– Спасибо, Брэд, – Эми шумно выдохнула, уткнувшись носом ему в шею. – Это действительно очень важно для меня… – тонкие пальцы почти невесомо скользнули по коже, сплетаясь за спиной, – чувствовать поддержку…
Щека вскользь проехалась по щеке, когда Эмильен немного отстранилась, чтобы заглянуть в глаза и благодарно улыбнуться.
Слишком близко. Долгий взгляд разноцветных глаз, чуть учащённое дыхание, щекочущее кожу. Слишком недвусмысленно.
Что-то сказать? О чём-то спросить? Брэд не видел в этом особого смысла. Рука уверенно опустилась на талию, настойчивым движением потянув на себя и вынуждая Эмильен чуть задрать подбородок, чтобы продолжить смотреть в глаза. Несколько долгих мгновений Брэд разглядывал дрожащие отблески света в её расширенных зрачках, а затем наклонился ещё ближе и аккуратно коснулся губами шеи. И ещё раз – уже куда менее сдержанно – когда сдавленный вздох волной мурашек прокатился по всему телу. И снова, одновременно позволяя собственным рукам беззастенчиво скользнуть под одежду.
Зачем? Ради физической разрядки? Потому что она явно дала понять, чего хочет, и нет особых причин отказывать? Чтобы дать ей возможность почувствовать себя в сильных руках? Или чтобы самому ощутить себя в роли защитника? Просто потому что она – привлекательная женщина? Или потому что он точно так же боится смерти и хочет хоть как-то отвлечься от этих мыслей?
В отличие от мозга, тело совершенно не задавалось столь неуместными с его точки зрения вопросами, охотно отзываясь на импульсивные ласки скользящих по коже рук, на раскрывающиеся навстречу губы, на толкнувшиеся вперёд бёдра…
Кажется, её кожа слишком тонкая, слишком нежная для грубых рук техника: пальцы очень уж легко проминают её, а излишне напористые поцелуи оставляют красноватые отметины на шее. Быть аккуратнее? Нет терпения. Его не хватает даже на то, чтобы снять брюки – достаточно просто ослабить ремень.
Смутная мысль о неправильности происходящего ещё какое-то время вяло толкалась в мозг изнутри. Но вскоре её полностью заменили собой толчки куда более осязаемые и ритмичные.
А думать… думать можно будет потом, когда он перестанет слышать это сбивчивое дыхание и негромкие стоны, когда будет сделан последний рывок и последний резкий выдох, когда накатившая горячая волна схлынет, оставляя после себя лишь звенящую пустоту…
Дыхание восстановилось довольно быстро. Чуть дольше возвращалось к спокойному ритму сердце. Когда взгляд перестал бессмысленно упираться в потолок, Брэд наконец-таки перевёл глаза на Эмильен, мерно дышавшую ему в плечо. Кажется, она… уснула? Брэд не стал окликать её, чтобы это проверить. Пускай отдохнёт. Это даже к лучшему. Потому что обсуждать произошедшее ему совершенно не хотелось.
Осторожно, чтобы не потревожить Эми, он поднялся с кушетки, тихо оделся и вышел из каюты.
Тишина. Мерный гул двигателей, жужжание воздушных фильтров, шум циркулирующей воды – все эти звуки были до того привычны, что слух почти не замечал их. А жаль. Брэд напрасно вслушивался, пытаясь уловить какое-нибудь постороннее стрекотание распределителя или потрескивание генератора. Как назло, именно сейчас всё работало без перебоев.
Проклятье, как же хочется курить… Сколько раз он уже бросал? И как давно – в последний раз?
Кажется, Эмильен не нравится, когда в её присутствии курят… Да какая разница, у него всё равно нет сигарет. А если бы были – он не задумываясь начал бы снова.
Только одна женщина могла заставить его бросить. Бросить курить, бросить упрямиться. Бросить её саму, чёрт возьми…
Время в лазарете тянулось невыносимо медленно. Вставать Лараю разрешили только на третий день, выходить из палаты – на пятый, чем он тут же и воспользовался, чтобы немедленно уковылять из медицинского корпуса к себе на инженерную палубу. Колено отчаянно ныло, пульсируя тяжёлой свинцовой болью, но это было сущей мелочью: полмесяца, а может, и меньше – и искусственный сустав окончательно приживётся, перестанет доставлять дискомфорт. Хромающая походка – не самое страшное, что могло с ним произойти.
А вот почти треть экипажа теперь лежала в прохладном полумраке складского отсека. Температуру снизили намеренно. Затемнили освещение – тоже: после встречи с киборгами некоторых пришлось складывать в вакуумные чехлы по частям. Кого-то перед этим даже соскребали с обшивки.
Это был не первый и далеко не последний бой, но именно в этот раз корабль был тих и хмур, возвращаясь в порт приписки. Ещё никогда потерь не было так много. Но не поэтому Брэд так спешил вернуться к работе, не отлежав законный больничный.
Непривычно пусто на обычно кипящих жизнью палубах. На инженерной и вовсе остался лишь один способный стоять на ногах техник, в последние дни вынужденный работать без смены. А капитан… Капитан Бэлл, отдавшая необходимые приказы и возложившая контроль за их исполнением на старпома, вот уже несколько дней не покидала своей каюты.
Одна. Наедине со всем этим.
Брэд знал, что не должен идти к ней: капитан запретила беспокоить её по пустякам. Брэд знал, что должен, просто обязан пойти к ней.
Не меньше десяти минут ушло, чтобы справиться с похолодевшими пальцами и навести в термос кофе, неловко плеснув гораздо больше коньяка, чем нужно. Вдвое больше времени – чтобы придумать причину. Втрое – чтобы собраться с духом и дохромать до её каюты.
На стук никто не отозвался. Ни в первый раз, ни во второй, ни в третий.
– Капитан?
Нет, не так. Младший по званию не имеет права ломиться в дверь, игнорируя запрет. Подчинённый не может требовать от капитана… Но ведь он пришёл не к капитану.
– Диана?..
