Долгие секунды тишины – и дверь открылась, впуская Брэда в полумрак каюты. Он ещё никогда не видел капитана Бэлл такой. Да и никто, наверное, не видел. Опущенные плечи делали её и без того некрупную фигуру ещё меньше, обычно собранные в тугой пучок волосы в беспорядке рассыпались по плечам, а на лице, всегда таком живом и подвижном, теперь отражалась лишь безмерная усталость и залёгшие под глазами тёмные круги.
– Почему не в лазарете? – губы сжались в тонкую нитку, во взгляде… неодобрение?
За то, что нарушил её уединение? Или за то, что не слишком успешно скрывает, как тяжело переносить вес тела на повреждённую ногу?
– График… – какое неловкое начало, какое неуместное начало. – Я уже могу вернуться к работе.
– Тебе лежать ещё пять дней. Не отнекивайся, я узнавала.
– Верно. Но я настаиваю.
Кружка горячего кофе со стуком опустилась на край стола.
Диане как капитану не было смысла противиться – работать и без того было некому. Диане как женщине…
– У меня нет сил с тобой спорить, – капитан устало выдохнула, поднимаясь из-за стола. – Внесу тебя в расписание. С завтрашнего дня. Что-то ещё?
– Если тебе… кхм… – мысли отчаянно не желали складываться в связные слова, зато рука коснулась плеча на удивление естественно, хоть и излишне аккуратно. – Если я могу чем-то…
– Я в порядке, Ларай, – перебила Диана, на секунду прикрыв глаза. – Я ценю твоё участие, но я всё-таки чёртов капитан, а не маленькая девочка. Справлюсь сама. Всегда справлялась.
– Не надо. Я же рядом. Я с тобой.
Только спустя несколько мгновений повисшей тишины Ларай осознал, что сказал слишком много. Слишком откровенно. Что его пальцы стиснулись на плече Дианы слишком сильно, что это уже перестало походить на формальный жест участия.
Брэд так и не понял, что произошло и кто первым потянулся навстречу другому: вот он смотрит в её глаза, а вот уже чувствует её губы под своими губами, вплетает пальцы в волосы, притягивает ближе.
Быть может, минутой позже он мог бы вспомнить о субординации, дисциплинарных взысканиях, отметке «неуставные отношения» в личном деле и прочих совершенно не важных сейчас вещах. Но у него не было этой минуты: только губы, только глаза, только один вдох на двоих, только руки, торопливо стягивающие одежду, только обжигающие кожу прикосновения. Не было капитана Бэлл, была лишь Диана – женщина, которая ему так отчаянно нужна. Которой нужен он.
Возвращаться в каюту не хотелось. Никуда не хотелось. Вообще. И думать не хотелось тоже. Брэд готов был даже заняться изучением описи судового имущества и акта нормирования продовольственного обеспечения – самой нудной из капитанских обязанностей, которую он уже не единожды малодушно откладывал на потом – но положение неожиданно спас Эйнсток, объявив по громкой связи:
– Пятнадцать минут до вхождения в зону видимости. Есть возможность установления связи.
Хорошо. Отлично. Работа всегда помогала выбросить из головы ненужные мысли. Почти всегда.
* * *
Эйнсток ждал. Вот уже последние полчаса расстояние до «Тиаматара» вполне позволяло выйти на связь, но Эйн не делал этого, ожидая, когда станция появится в поле зрения внешних камер. Ведь теоретически её сигнал должен быть скрыт от случайных кораблей, а Эйнсток вовсе не желал вызывать преждевременных подозрений. Кроме того, он был уверен: на станции их появление уже давно засекли. Более того – успели взять в прицел. И теперь ждут, что чужак либо пролетит мимо, либо сам объявит о своих намерениях.
Эйнсток не считал план безупречным. Отправляясь «на передовую», он подвергал себя прямой опасности. Оставшись же на борту – терял контроль над ситуацией.
Выбирать из двух зол меньшее – задача, не предусмотренная программой. Но этот выбор Эйну приходилось делать всю свою недолгую сознательную жизнь. А иногда – даже не из двух. А иногда – и не меньшее.
Бортовое время стремительно приближалось к полуночи.
До вхождения в зону видимости оставалось не более десяти минут, когда за его спиной тихо появилась Ррагна. На удивление – даже полностью одетая и с висящим на поясе тейзером.
– Не оружие! – тут же замахала руками она, перехватив взгляд Эйна. – Не летальность. Обездвижить, уронить.
Эйнсток кивнул. С одной стороны, вырубить защищённого бронёй противника гражданским тейзером было не легче, чем выйти против него с бутылкой спирта и уговорить самостоятельно напиться до невменяемого состояния. С другой же стороны – сам Эйн знал пять различных способов убийства посредством шнурка от ботинок и семь – посредством десертной ложечки. А поэтому был уверен: в умелых руках оружием может стать что угодно.
– При благоприятном исходе мне не понадобится огневая поддержка, – проговорил он. – А при неблагоприятном – не поможет.
– Как долго мы прилететь? – кажется, Ррагна пропустила последнюю фразу мимо ушей, приблизившись и с любопытством уставившись на экран.
– Восемь минут до вхождения в зону видимости, – Эйнсток даже не глянул в сторону табло.
– И что быть тогда?
– Выйду на связь. Или они выйдут первыми.
– А дальше? – не отставала пришелица.
– По обстоятельствам, – Эйн чуть пожал плечами.
– Я понятие, что они не друзья тебе? – продолжила допытываться Ррагна.
– Нет. Не друзья.
– Ты хотеть их смерть?
– Нет, – Эйн отвернулся обратно к панели.
Ррагна замолчала, раздосадованная таким поворотом разговора. Однако не торопилась уходить и мялась, словно не решаясь сказать что-то ещё.
– Эйнсток, – наконец вновь заговорила она. – Ты говорил – убивать «достаточно много». Достаточно – сколько?
Эйн сморгнул, покосившись в её сторону через плечо. Зачем ей это? Чтобы знать, сможет ли она чувствовать себя в безопасности рядом с ним на станции контрабандистов? Или наоборот – в опасности?.. Впрочем, резона скрывать у него не было в любом из этих вариантов.
– Лично уничтоженных целей – четыре тысячи двести двадцать три. В их числе три тысячи восемьсот девяносто восемь людей, триста девятнадцать представителей иных рас и шесть киборгов более ранних поколений. Точное число уничтоженных опосредованно указать не могу: вести подсчёт при использовании оружия массового поражения проблематично.
Некоторое время Ррагна поражённо молчала. Эйн не торопил. По сути, на этом разговор можно было и завершить. Однако же Эйнсток вдруг с удивлением обнаружил, что всё равно ждёт ответа. Хоть какого-нибудь.
– Я говорить неправильный вопрос прошлым разом, – вновь заговорила Ррагна. – Хочу найти правильный. Ты сказать – «не нравится убивать». Но много смерть для «не нравится». Очень много. Сожаление?
