Обижать Эйна ей совсем не хотелось. Эйн настоящий, Эйн не вешает ярлыков, Эйн не осуждает, принимает как есть. Чего бы ей действительно хотелось, так это…
Требовательное урчание в животе перебило мысль. Видимо, кончалось действие обезболивающего. Ррагна бодро поднялась и направилась в столовую, пообещав себе, что после этого обязательно заглянет к Эйнстоку на кофе.
Однако компания, как выяснилось, светила ей гораздо раньше: в столовой она встретила Крокуса, придирчиво ковыряющегося в своей тарелке.
– О, Ррагна, это вы! – мигом оживился он и тут же же поспешно отвёл глаза.
Он всегда так потешно смущался при встрече, что недавно Ррагна даже дошла до мысли, что люди по непонятным причинам относятся к обнажённому телу как-то иначе, нежели нверы. Но менять привычки её вроде бы никто не просил, так что она не видела в этом проблемы.
– Как вы себя чувствуете? – справившись с первым замешательством, Крокус галантным жестом выдвинул стул на шарнирной опоре, предлагая присесть рядом.
Он отличался от остальных. У него были складки на лице и совсем белые волосы. Но когда пару дней назад она принялась допытываться, чем он болен, профессор рассмеялся и объяснил: это всего лишь признаки старения. Ррагна считала это странным. У нверов с возрастом лишь темнела кожа, а рога костенели, становясь совсем жёсткими. Да и то лишь к самому концу жизни.
– Кровища – отврат, но теперь уже комфорт, – ответила она, с довольной улыбкой плюхнувшись на предложенный стул.
– Составите мне компанию? Еда здесь, конечно, безмерно далека от того, чем стоит угощать даму… Но если покопаться в настройках и добавить в «Обед типовой № 7» побольше соли и заменить ароматизатор «бифштекс» на «жареная дичь» – это станет даже сносно на вкус. Вы позволите немного поухаживать за вами?
Ррагна кивнула и блаженно растеклась по стулу, расслабленно наблюдая, как Крокус суетится у панели автоповара. Всё равно она ничего не понимала в человеческих закорючках и всегда тыкала кнопки наугад. Частенько – с непредсказуемым результатом. Ещё чаще – с совершенно несъедобным.
– Сейчас все так заняты, что никто не может уделить мне и минутки, представляете? – продолжил Крокус, ставя перед ней тарелку. – Но я ни в коем случае не настаиваю: нужно ведь разобраться с такой уймищей проблем – мы ведь захватили пленного! Точнее, пленную, потому что это оказалась девушка, вы можете себе такое представить? Она сейчас находится у господина Штрудля. Ох, я надеюсь, он не сделает ей ничего дурного…
Ррагна насмешливо фыркнула:
– Она хотеть убивать нас об оружие, а мы – нет дурного?
– Не поймите меня неправильно. Я, конечно, понимаю, что она из пиратов и, возможно, даже очень опасна, но… – Крокус развёл руками. – Воспитание просто не позволяет мне относиться к женщинам иначе, кроме как к женщинам. Надеюсь, господин Штрудль придерживается таких же позиций. А кстати, вы не знаете, чем сейчас занят Брэд?
Ррагна с набитым ртом мотнула головой.
– Я только хотел спросить его, не найдётся ли для меня какого-нибудь полезного дела. А то, знаете ли, дожидаться результатов токсикологического анализа почвы мне ещё целых пять часов… А я ведь, кажется, ещё не рассказывал, что планета, где мы обнаружили ваш корабль, просто сокровищница полезных ископаемых? Ох, простите, наверное, мне не следовало напоминать вам об этой трагедии…
– Порядок-норма, – Ррагна беспечно пожала плечами, с улыбкой глядя на обеспокоенное лицо профессора.
Крокус ей нравился: искренний, всему удивляющийся, немного суетливый и никогда не скрывающий своих эмоций. Подавшись ближе, Ррагна успокаивающе погладила его по плечу:
– Нет тревога, Крокус.
– А? – он вновь презабавно зарделся. – Ох, простите, я так отвык от того, чтобы меня вот так вот запросто называли по имени. Вот уже последние лет тридцать, а то и больше, я «господин Штейн» или «профессор Штейн». Нет-нет, не подумайте, будто мне не нравится, как вы ко мне обращаетесь, всё как раз наоборот! Это когда я только-только защитил кандидатскую, мне до ужаса хотелось, чтобы все вокруг воспринимали меня всерьёз, обращались со всем официозом. Как будто бы уважение и впрямь могло зависеть от всех этих расшаркиваний… Но что же это я всё о себе да о себе, расскажите лучше что-нибудь о вас! Знаете, вы ведь первая инопланетянка, которую я встретил. Ох, наверное, неправильно вас так называть… А у вашего народа приняты фамилии? Или, может быть, какие-то другие родовые имена?
– Всё так, есть род-семья имя, – Ррагна неохотно кивнула, мигом растеряв благодушное настроение. Вспоминать о семье, в отличие от разбившегося корабля, было отнюдь не так легко.
– О, могу я тогда полюбопытствовать, как ваша фамилия? – увлечённый Крокус, видимо, не заметил перемены её настроения. – Не для того, чтобы вас так называть, разумеется, просто мне интересно сравнить: отличается ли логика вашего народа от людей? По каким признакам выдаются фамилии? Один мой знакомый ксенолингвист рассказывал… Ох, простите, я снова отвлёкся. Так как, вы говорите, ваша фамилия?
– Эр'рауд.
Ррагна вздрогнула, словно от удара током, и резко развернулась: в столовую совершенно неслышно вошёл Эйн.
– Ох, как же тихо вы ходите, Эйнсток… – Крокус поднял с пола выроненную вилку. – Присоединитесь к нам? И, простите, что вы сказали?
– Эр'рауд. Это её фамилия, – Эйн обошёл стол и остановился у панели управления автоповаром.
– Я не говорить это, – Ррагна насторожилась, непроизвольно стиснув пальцами край стола. – Отгде ты узнать?
– Я расшифровываю самописец с твоего корабля, – Эйнсток перевёл глаза в её сторону. – Он сильно повреждён, и я сомневаюсь, что из него возможно извлечь целостные данные. Но слово «Эр'рауд» повторялось вместе с твоим именем уже восемь раз. Я предположил прямую связь.
– Это так, – Ррагна прищурилась ещё настороженнее. – Что ты ещё знать из самопись?
– Почти ничего, – Эйн не сводил с неё внимательного взгляда, наверняка заметив тревогу. – Как я сказал, он сильно повреждён. Ты беспокоишься?
Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть. Зажать уши руками, кричать, чтобы не слышать. Но это всё равно не помогло бы.
– Ты будешь жить, слышишь? Ты просто обязана жить!
Последние слова, что Ррагна слышит перед закрытием капсулы. Лишние, ненужные слова. Тяжело. Не хочется смотреть. Но отводить взгляд некуда: крошечная каюта, серые стены, корабельная койка – такая узкая, что вдвоём на ней тесно даже сидя. И тяжёлая дверь, хранящая отметины от её кулаков. Бесполезные отметины в кровавых подтёках.
– Ррагна… Ррагна! Посмотри на меня! – его нервные тонкие пальцы скользят по лицу, зарываются в волосы в попытке не то пригладить, не то взъерошить их.
– Перестань. Мне уже всё равно, а тебе придётся свыкнуться. Не заставляй меня говорить, что всё будет хорошо. Не будет. Ты уже ничего не сможешь изменить.
