Смысл второго высказывания кажется довольно тривиальным, если мы считаем критерии операциональной проверки единственными критериями истинности. Но мы так не считаем; мы утверждаем, что истинность в любом случае есть отношение предложений к референтам. Однако в то время, как во многих случаях наличие этой референции может проверятся прямым применением операциональных критериев референциальности (обеспечивая «непосредственную истинность»), мы не исключаем других критериев истинности (например, когерентности или прагматических критериев). Это значит, что мы имеем не только основание (authorised), но и право (entitled) сказать (во имя значения понятия истинности), что у этого предложения есть референты, где под «референтами» мы понимаем не просто ноэмы, но реальные референты, наделенные того же рода реальностью, как и те, которые достижимы операционально.
Эта последняя претензия может показаться неуклюжей, однако нетрудно видеть, что означало бы сказать, что референт истинного предложения может быть нереальным. Это просто означало бы, что он может быть равен ничему, т. е. быть ничем, или вообще не быть референтом. Поэтому либо предложение не имеет референта, либо его референт реален; а поскольку истинное предложение по определению должно иметь референт, оно не может не иметь реальный референт. Заметим, что эту же мысль мы могли бы выразить, сказав, что, если только референт не реален, истинное предложение было бы истинно о ничем, т. е. вообще не истинным. Или, еще по-другому, поскольку истинное предложение (используя выражение Аристотеля, с которым мы согласны) должно «говорить то, что есть», оно не может быть истинным ни о чем, поскольку в этом случае оно, очевидно, «говорило бы то, чего нет»
[271].
Поскольку предшествующие замечания применимы ко всем истинным предложениям вообще, отсюда следует, что не только непосредственно истинные предложения и не только предложения, косвенным образом говорящие об эмпирически данных объектах, но и предложения, говорящие о так называемых «теоретических единицах» в науке (таких, например, как электроны), должны иметь реальные референты (т. е. не чисто интенциональные референты), если они вообще истинны. Другими словами, это значит, что все научные объекты (будь они определены операционально или теоретически) онтологически реальны в той мере, в какой упоминающие их предложения истинны. Или же, если кто-то предпочитает отказаться от онтологической референции теоретических понятий в науке (что было нашим «проблемным» вопросом), он должен уплатить за это объявлением, что все предложения, содержащие эти термины, ложны. Если только он не готов заплатить такую цену, он не может устранить из науки онтологическую ангажированность теоретических предложений и, соответственно, научных теорий вообще
[272].
