Глава 5. Научный реализм
5.1. Несколько общих предварительных замечаний о реализме
Сегодня выражение «научный реализм» обозначает широкую (быть может, слишком широкую) область эпистемологических концепций, которым противостоит еще более широкая область «антиреалистических» концепций. Мы не будем ни давать обзор этих позиций, ни вступать в критическое обсуждение их достоинств и недостатков. Наша цель гораздо более практическая. Поскольку из всего предшествующего обсуждения ясно, что мы защищаем одну из форм научного реализма (поскольку мы утверждали, что «научные объекты реальны»), мы хотим уточнить и сделать более явным, какую форму реализма мы защищаем, и в то же время сформулировать (или, лучше, высказать заново) наши главные основания для поддержки реализма. Некоторые из этих оснований находятся на уровне базовой эпистемологии (т. е. философской позиции, которая должна быть принята в общем), тогда как другие защищают реализм как лучше всего отражающий эпистемологию, фактически предполагаемую наукой, и в то же время правильно принимаемую наукой. Говоря это, мы не собираемся классифицировать наш реализм под одним из существующих ярлыков, как и не собираемся опровергать отдельные возражения против реализма. Вместо этого мы прямо предложим нашу точку зрения, настолько органично, насколько возможно, а в конце обсудим только те возражения против нее, которые покажутся нам наиболее релевантными ей. Тем не менее, именно потому, что споры о научном реализме сильно страдают от путаницы, проистекающей из игры различных (обычно лишь неявно предполагаемых) пониманий и подходов, мы считаем необходимым наметить сначала рамки правильного понимания проблемы реализма на общефилософском уровне и только потом перейти к более специфическим проблемам научного реализма
[276].
Дебаты о реализме и антиреализме оказались не слишком плодотворными, поскольку их участники не могли согласиться по поводу значения основных связанных с ними понятий. Эти различия, однако, связаны не с личными особенностями отдельных авторов, а скорее являются неосознанными последствиями смешения различных элементов значения, связываемых с реализмом на протяжении всей истории западной философии. Быстрый обзор этой истории поможет нам понять некоторые (часто неявные) черты современных дебатов.
5.1.1. Реализм в «классической» философии
Понятие реализма в истории западной философии имеет два разных значения. Первое возникло в ходе спора об универсалиях в Средние века и касается того, какого рода существование может приписываться универсалиям, таким как роды и виды (что делало этот вопрос онтологическим). В этом споре никто не отрицал, что «индивидуальным субстанциям», существующим «в себе», таким как камни, деревья, мужчины и женщины, а также Богу, ангелам и дьяволам должна приписываться полная реальность. Спор касался только реального существования «абстрактных сущих (entities)», таких как роды и виды, которые мы обычно называем общими понятиями (и потому этот спор был назван спором об универсалиях).
Исходя из этой предпосылки, стало обычным называть крайними реалистами тех философов, которые утверждали, что универсалии реальны, т. е. что они обладают существованием в себе (как утверждал Платон в своих «Идеях»). Другую позицию отстаивали концептуалисты, утверждавшие, что универсалии – это просто понятия и, как таковые, хотя и одарены некоторого рода реальностью, существуют не в себе, а только в наших разумах (они имеют только ментальную реальность или существование; они суть entia rationis в тогдашней терминологии. Радикальную позицию заняли номиналисты, признававшие реальное существование только за индивидами и сводившими универсалии к простым «именам», которым не соответствуют даже концептуальные обозначаемые, но которые суть только ментальные (и языковые) средства группирования вместе индивидов, обнаруживающих какие-то сходства. Наконец, четвертую позицию занимали умеренные реалисты, вдохновлявшиеся метафизикой Аристотеля (самым знаменитым их представителем был Фома Аквинский). По их мнению, универсалии имеют существование двойного рода: они существуют не в себе, а в индивидуальных субстанциях, как их сущность или форма (в техническом аристотелианском смысле); и они существуют также в наших умах как понятия.
Заметим, что все эти различные позиции были строго онтологического характера и не коренились в разных эпистемологических доктринах. Они все молчаливо разделяли общую реалистическую эпистемологию, в том смысле, что считали наше знание знанием реальности в ее различных формах. Более того, они все признавали, что наше знание основывается как на чувственной интуиции, так и на интеллектуальной интуиции, и различались только определением предметов интеллектуальной интуиции. Крайние реалисты утверждали, что роды и виды существуют в себе и могут быть познаны непосредственно интеллектуальной интуицией. Умеренные реалисты утверждали, что эти универсалии могут быть «схвачены» нашей интеллектуальной интуицией с помощью «абстракции», которая «схватывает» форму индивидуальных субстанций. Результат этой абстракции есть понятие, существующее в уме как ens rationis (сущее разума). Концептуалисты ограничивали свою позицию этим вторым аспектом, не чувствуя себя связанными никакой доктриной касательно статуса универсалий «вне» ума. Номиналисты рассматривали интеллектуальную интуицию как что-то вроде воспроизведения чувственной интуиции, являющейся, как принято считать, интуицией только отдельных индивидуальных частей реальности, и, вследствие этого, не могли придать универсалиям никакого непротиворечивого онтологического статуса. В заключение, эти различные позиции можно соотнести с разными способами рассмотрения роли интеллектуальной интуиции. Мы не можем задерживаться здесь на деталях «аналитической онтологии», служившей основой этих дискуссий. Мы просто хотим подчеркнуть, что «реалистическая эпистемология» служила их общей рамкой.
5.1.2. Реализм в рамках эпистемологического дуализма
Радикальная перемена началась с молчаливого предположения, характеризовавшего философию Нового времени (обычно считается, что она началась с Декарта) и которую мы уже назвали эпистемологическим дуализмом. Как мы подчеркивали в разд. 1.5, это выражение надо понимать не в (совершенно очевидном) смысле, что у нас есть два рода познания (такие как чувственное познание и интеллектуальное познание), а в том смысле, что естественная цель познания (знать реальность, какова она есть) не может быть достигнута непосредственно, но только пройдя этап предварительного непосредственного познания – познания наших представлений (репрезентаций), или идей. Поэтому основным вопросом современной эпистемологии стал вопрос – можно или нет, начиная с наших идей, получить опосредованно знание реальности. Те, кто считал, что можно, квалифицировались как реалисты, в то время как те, кто утверждал, что обречены знать только наши идеи, назывались идеалистами. Следовательно, в этом контексте «реализм» имел эпистемологическое значение. Очевидно, что фактически в эпистемологическом дуализме содержалось еще одно молчаливое предположение, а именно что реальность существует независимо от нашего познания (онтологический дуализм). Это предположение можно назвать натуралистическим, поскольку оно отражает как убеждение здравого смысла, что существует мир, «внешний» по отношению к нашему разуму, так и предположение о естественной науке, спонтанная цель которой – исследовать и получать знание о чертах этого «внешнего» мира.
