Из того, что несколько раз было сказано выше, следует, что это характеристики, связанные с эмпирическими данными или, точнее, связанные с определением операций (например, измерительных), материально тех же самых в обеих теориях. Когда это имеет место, мы сможем сказать, что референты в обоих случаях те же самые; и мы сможем затем перейти к сравнению теорий, даже не отрицая, что их термины, в силу различия их теоретических контекстов, получают более или менее разные смыслы. Иными словами, существует некоторая «референциальная часть» смысла некоторых терминов, нечувствительная к контекстуальным изменениям, потому что она связана с внеязыковыми и операциональными компонентами, характерными для эмпирической науки
[314].
Может даже получиться так, что разные термины с достаточно разными смыслами в конечном счете начинают обозначать одни и те же референты, даже хотя входят в разные теории. Можно вспомнить «атом» Дальтона и «молекулу» Авогадро. Несмотря на то что это разные термины, они в разных теориях характеризуются рядом одинаковых свойств, среди которых некоторые имеют экспериментальный характер, например «быть мельчайшими частицам вещества в некотором газе, сочетание которых имеет все свойства этого газа». Этого может быть достаточно, чтобы утверждать, что эти две теории относятся к одним и тем же референтам, приписывая им при этом частично различные характеристики, вплоть до того, что одна из них может быть ложной, а другая истинной по отношению к ним. (Что касается нашего примера, Дальтон ошибочно утверждал о своих «атомах», что они неразделимы для химической техники того времени, в то время как Авогадро такого не утверждал.) Следовательно, мораль этой истории та, что даже в тех случаях, когда есть лишь несовершенная возможность перевода одного понятия в другое («молекула» Авогадро лишь несовершенно «переводит» «атом» Дальтона), возможность найти общий референт может не утрачиваться
[315].
К этому тезису можно прийти обратным путем – показав, что познаваемость (scrutability), используя выражение Куайна, не обязательно предполагает «определенность перевода», т. е. полную однородность смысла в двух разных контекстах. Чтобы проиллюстрировать это, вместо примера с именем нарицательным, таким как «кит», «атом», «молекула», возьмем собственное имя, референт которого – четко определенный индивид, а не класс индивидов (т. е. экстенсионал). Это имеет также целью показать, что с нашей теперешней точки зрения нет существенной разницы между собственными и нарицательными именами (т. е. референты могут быть индивидами или естественными родами, а в науке они преимущественно естественные роды).
Например, для некоторого количества людей, не осведомленных в истории философии, собственное имя «Рене Декарт» может связываться с двумя смыслами: с основанием аналитической геометрии и со смертью в Стокгольме 11 февраля 1650 г. при дворе королевы Кристины Шведской. Для другой группы людей, знающих философию, но не математику, тот же термин может ассоциироваться со смыслом «быть автором “Рассуждения о методе” и умереть в Стокгольме 11 февраля 1650 г. при дворе королевы Кристины Шведской». Эти два смысла, очевидно, различны, но референт можно однозначно определить благодаря дате и описанию обстоятельств его смерти, вплоть до того, что мы вполне можем думать, что эти два собеседника вполне согласны, приписывая имя Рене Декарт одному и тому же референту, несмотря на то что каждый из них приписывает этому имени разный смысл. Следовательно, тождество референта не означает тождества смысла, даже если оно может быть основой для поиска такой дополнительной общей почвы (в нашем примере два собеседника могут дойти до обмена взаимной информацией о Декарте и в конце концов ассоциировать с этим именем один и тот же – обогащенный – смысл, как и одну и ту же референцию). Смыслы, однако, для общности референции даже не обязаны пересекаться; достаточно упомянуть здесь, что это имеет место, когда для одних и тех же референтов даются «дополнительные» описания, в смысле принципа дополнительности Бора, в разных научных теориях.
Наши два собеседника смогли определить, что объект их референций один и тот же, несмотря на различие смыслов, потому что в двух значимых контекстах был по крайней мере один общий аспект соответствующих смыслов, независимый от смыслов других аспектов (т. е. дата и обстоятельства смерти Декарта не зависят в данном случае от того, что он был более философом, чем математиком). Только если бы существовало основание считать эти две характеристики несовместимыми, могли бы мы сомневаться в тождестве референта, но даже и в этом случае существует двойная возможность выхода.
Например, могло бы оказаться, что после более глубокого рассмотрения мы пришли бы к выводу, что – в силу экстраординарного совпадения – существовали два человека с одним и тем же именем и умерли в один и тот же день при одинаковых обстоятельствах. Но гораздо вероятнее, что мы в конечном счете сочли бы неправильным приписывание нашему референту того или другого из предположительно несовместимых свойств, как могло бы выясниться, например, из признания того, что референт имени «Рене Декарт» либо не писал «Рассуждения», либо не открывал аналитической геометрии. Как можно видеть, далеко не будучи непознаваемым, референт обычно очерчивается с достаточной уверенностью. В нашем примере это связано с достаточной простотой ситуации определения даты и обстоятельств смерти знаменитого человека. В более обычных случаях референт улавливается посредством ограниченной части значения, соотносимой с обычными операциями, и за этот референт держатся вплоть до момента, когда он руководит принятием решения, являются ли приписываемые ему смыслы допустимыми или нет.
Конечно, как было видно и в этом случае, должно быть так, что существуют некоторые однозначно разделяемые смыслы, так что можно отождествить референт. В нашем искусственном примере это были смыслы терминов обычного языка, использованные для описания и обстоятельств смерти Декарта, а в случае науки это смыслы, имеющие хождение в некотором сообществе для обеспечения понимания того, какого рода инструменты, операции и показания могут интерсубъективно приниматься. Коль скоро референт найден, он сам направляет выбор других предикатов. Повторим, что в случае эмпирических теорий лучшими кандидатами на применение для обеспечения смысла, независимого от контекста и способного направлять поиск референтов, являются операциональные предикаты, связанные с выполнением эмпирических проверок
[316].
