5.5.2. Отрицание истинности для теорий
Мы не собираемся пока что рассматривать строго инструменталистские позиции и ограничим наше рассмотрение теми подходами, которые признают «когнитивную цель» науки. Это признание, как мы видели, может иметь смысл, только если оно выражает также признание того, что целью науки является достижение истинности. Но тогда возникают разногласия по поводу того, что может считаться истинным в науке. Начиная по крайней мере с Маха, классической стала позиция, допускавшая возможность быть истинными только для тех научных высказываний, которые являются наблюдательными в строго перцептуальном смысле, и отрицавшая эту возможность для тех частой науки, которые выходят за пределы наблюдений и могут рассматриваться как теории. Короче говоря, теории не истинны (и не ложны). Подчеркнем открыто, что позиция, защищаемая нами в этой работе, хоть и утверждает, что теории не могут в строгом смысле характеризоваться как истинные или ложные, но делает это на том основании, что мы не принимаем взгляд на теории как на совокупность высказываний («высказывательный взгляд» на теории) – единственный взгляд, для которого приписывание им истинности или ложности имело бы полный смысл. Но мы утверждаем, что теории – будучи несентенциальным «гештальтным» представлением определенных областей объектов – позволяют, и даже навязывают, формулировку некоторых пропозиций, которые либо истинны, либо ложны, хотя и не являются записью чувственных восприятий
[333].
Таким образом, махистскую позицию можно правильно выразить, сказав, что в науке у нас есть истинные предложения (описывающие перцептуальные наблюдения) и теоретические предложения (выходящие за уровень таких наблюдений и образующие «теории»). Теоретические предложения не истинны и не ложны, но просто должны согласовываться с перцептуально истинными предложениями и могут делать это по-разному, так что их выбор остается очень открытым (здесь вползают инструментализм и конвенционализм). Наиболее разработанной версией махизма является конструктивный эмпиризм ван Фраассена, «наиболее разработанный» по двум причинам: во-первых, потому что взгляд Маха есть некоторая форма феноменализма (поскольку, как мы видели, он считает объекты всего лишь множествами восприятий), тогда как взгляд ван Фраассена есть форма реализма здравого смысла (поскольку в начале своей книги он сам говорит, что признает реальность тех вещей, которые являются непосредственно наблюдаемыми, как поступают все в обычной жизни)
[334]. Вторая причина та, что взгляд ван Фраассена имеет преимущество терминологии, описывающей статус теоретических предложений при этом подходе как являющихся или не являющихся эмпирически адекватными. Этот выбор терминологии интересен, поскольку сохраняет центральную черту классического понятия истинности (понятие адекватности, или adequatio), но ограничивает его применимость только строго эмпирическими данными: «теория эмпирически адекватна, в точности если то, что она говорит о наблюдаемых вещах и событиях в этом мире, истинно – именно если она “сохраняет явления”»
[335]. Однако надо заметить, что это решение гораздо менее удовлетворительно, чем может показаться, поскольку не дает нам никаких средств охарактеризовать те предложения, которые вызывали вопросы. Нам говорят (возможно, более неявно, чем явно), что теория эмпирически адекватна, если ее наблюдательные предложения истинны, но ничего не говорится о статусе ее теоретических предложений. Другими словами, семантика теоретических предложений остается полностью неопределенной (это, возможно, ван Фраассен готов принять, поскольку его интерес кажется только эпистемологическим; но, с другой стороны, не кажется удовлетворительным для философии науки признать, что семантика значительного количества научных высказываний остается неполной по чисто эпистемологическим причинам).
Неудивительно поэтому, что ван Фраассен (как и Мах и многие другие феноменалисты и в прошлой, и в современной науке) отстаивает по существу эпистемический и прагматический тип дискурса. Вместо того чтобы разъяснять, что такое теории, он пытается сказать, что значит принять, а не поверить в теорию и какие следствия может иметь этот факт с точки зрения нашей опоры на некоторую теорию для целей практического поведения или интеллектуального исследования (это, кстати, дает его подходу инструменталистскую коннотацию – что ван Фраассен признает).
