4.1.3. Интенсиональность и интенциональность
Проясним один терминологический вопрос. В философской литературе (как и в данной работе) термины «интенсионал (intension)» и «интенция (intention)» употребляются иногда как имеющие разные значения, а иногда почти как синонимы. Как можно избежать таких неоднозначностей?
Мы уже привели в примечаниях к этому и к предшествующим разделам некоторые исторические данные, проясняющие этот вопрос, напоминая, в частности, что уже в классической и средневековой философии intentio первоначально означало предложение или цель (и это значение сохраняется еще в современном употреблении слова «intension»). Однако позднее в средневековой философской традиции слово «intentio» получило более общее значение, отождествляемое с репрезентациональным содержанием ментальных актов – содержанием, уже не связанным только с актами воления, но также и касающимся когнитивных, или эпистемических, актов различного рода. Этот второй смысл был открыто использован Брентано и его последователями, так что в современном философском языке присутствуют оба значения intentio. Следовательно, интенция, даже когда это слово употребляется не в повседневном смысле предложения или цели, является специфической характеристикой психических состояний, указывая на их внутреннюю «направленность» на что-то. Это что-то не обязано существовать конкретно, и как таковое есть просто интенциональная реальность
[179].
С другой стороны, интенсионал понимается в логике и философии языка как та часть или аспект значения термина, которая отлична от его экстенсионала (и мы отмечали в соответствующем примечании, что этот термин также имеет позднелатинского предка – intensio). Следовательно, интенция (как характеристика психических состояний) и интенсионал (как семантическое свойство терминов или понятий) – разные вещи. Однако, несмотря на эти различия, интенсионал некоторого термина есть, очевидно, нечто такое, что может быть воспринято через интенциональный акт мышления (собственно, оно есть содержание этого акта, хотя и понимаемое «объективным», а не только «субъективным» образом). Поэтому интенциональные объекты, т. е. объекты, на которые направлен любой интенциональный акт или состояние, не могут не быть сочетанием интенсионалов, и в этом смысле они тоже интенсиональные объекты, которые мы должны отличать от конкретных объектов. Поэтому мы также говорим, что это абстрактные объекты. В результате этой связи предложения, описывающие интенциональные состояния (например, состояния верования, желания и т. д.), интенсиональны. Однако это заявление можно понять в двух смыслах. Более обычный смысл состоит в том, что они называются интенсиональными только потому, что они нарушают некоторые принципы (такие как подстановочность или экзистенциальное обобщение) стандартных логических исчислений, основанных на экстенсиональной теории истинности. Чтобы обойти эти затруднения, были предложены специальные формальные средства, и логические исчисления, использующие их, по этой внешней причине были названы интенсиональными логиками. Но интенсиональная логика – что более интересно – может строиться и как «логика интенсионалов», основанная на соответствующей «интенсиональной семантике». Мы предлагали этот путь уже много лет в связи с семантикой эмпирических теорий, и это было недавно осуществлено, в гораздо более широком масштабе, Эдвардом Залтой. Такого рода логика интересна тем, что позволяет формулировать теории касательно объектов, участвующих в интенциональных состояниях
[180].
4.1.4. Предложения и пропозиции
Из сказанного до сих пор видно, что интенсиональная семантика, действительно заслуживающая такого наименования, открыто признает онтологическую законность интенсиональных объектов, которые в то же время являются интенциональными объектами, вместо того, чтобы пытаться обойти их молчанием или обосновать их отсутствие, как это делалось десятилетиями. Говоря конкретно, это сводится к тому, чтобы отдать некоторого рода приоритет атрибутам (т. е. свойствам и отношениям), перед индивидами, как мы утверждали много лет
[181], как и в этой книге, и неудивительно, что это характерно и для подхода многих современных интенсиональных семантиков
[182].
Интенсиональная семантика обнаруживает свой характер также и в том, как она трактует значение и истинность предложений. К сожалению, в специальной литературе существует обширный спектр предложений о различении понятий «предложение», «пропозиция» и «высказывание». Поскольку мы вернемся к этому вопросу в разд. 4.4, здесь мы просто изложим суть нашей позиции. Под «предложением (sentence)» мы понимаем языковое выражение, в котором формулируется содержание мысли (предложение строится путем приписывания, или предицирования, некоторых свойств или отношений некоторым объектам, возможно в сочетании с использованием логических операторов). Под «пропозицией (proposition)» мы понимаем интенциональное содержание предложения, как таковое являющееся абстрактным объектом в уже разъясненном смысле; и мы говорим, что предложение выражает пропозицию. Теперь мы должны ответить на вопрос, может ли пропозиция также иметь референт. Наш ответ – да, и мы отождествляем этот референт с положением дел, или фактом, описываемым пропозицией (как станет ясно позже, это положение дел – не обязательно факт материального мира, но он зависит от «региональной онтологии», о которой идет речь).
