– Сэр, при всем моем уважении…
– В ваших словах есть некоторое противоречие, – с этими словами Вуди указал ей на стул.
Она не обратила внимание на его приглашение.
Он указал на стул еще раз.
Она села.
– Сэр, я вовсе не нуждаюсь, чтобы эта Элисон, гребаная Лоу, присматривала за мной в качестве сиделки и отслеживала каждый мой шаг.
– Продолжайте, – велел ей Вуди.
– Что продолжать?
– Ну, вы же, скорее всего, приготовили целую кучу доводов, чтобы высказать их мне в лицо, а я хочу дать вам возможность сделать это, чтобы ваше время не оказалось потраченным зря.
– Значит, вы не собираетесь менять свое решение? – громко выдохнула Ким.
– Нет, – коротко ответил Вуди.
– Но почему именно она? – не сдавалась Ким. – Ведь мы с ней не слишком ладим.
Босс поднял голову от ящика стола, в котором рылся.
– Вы это серьезно, Стоун? Вы что, действительно думаете, что я буду тратить свое время на то, чтобы найти кого-то, с кем бы вы поладили? Мне будет достаточно, если вы просто продемонстрируете толерантность. А кроме того, Элисон единственная, кто может вам ответить…
– Но вы никогда не говорили…
– Я сказал, что вам нужна помощь, но я не уточнял, какая помощь или в каком виде вы ее получите.
– Лучше было бы, если бы вы сказали…
– Стоун, – негромко произнес Вуди, – вчера я присутствовал на церемонии, на которой посмертно наградил медалью Георга женщину-полицейского. Она погибла семь месяцев назад при взрыве бомбы, спрятанной в машине. Медаль за нее получил глубоко скорбящий супруг, который весь вечер не отпускал от себя своего двухлетнего ребенка. Вручение состоялось на фоне увеличенной фотографии погибшей. Так что, если вы и считаете, что я чем-то вас обидел, мне на это сейчас наплевать.
Ким не нашлась что ответить.
Она так много хотела сказать Вуди, считала себя обязанной это сделать, но сейчас все эти слова вылетели у нее из головы.
Она успела дойти до двери, прежде чем босс снова заговорил:
– Знаете, Стоун, вы женщина очень умная, но временами бываете несколько туповаты.
– Сэр? – Ким повернулась к нему лицом. Неужели он действительно только что назвал ее тупой?
– Я прошу прощения за терминологию, поэтому позвольте мне выразиться немного по-другому. Несколько лет назад, перед самой смертью, моя жена купила мне нож для разрезания писем. Очень красивый. На резной деревянной ручке было выгравировано мое имя. Блестящее тонкое лезвие. И все это было убрано в специальную подарочную коробку. Понимаете, все дело в том, что я вот уже лет сорок прекрасно открываю свои письма безо всякого ножа, но лучшей чесалки для спины у меня никогда не было. Отлично достает прямо до нужного места между плечевыми мышцами. Конечно, это не прямое его назначение, но…
– Поняла, – Стоун позволила себе слегка улыбнуться.
– Стоун, этот убийца умудрился заманить двух молодых людей в многоквартирный дом и там их убить. И сделал это так, что его никто не заметил. Так что мы ищем или двух убийц, или одного, но очень умного, и вам сейчас необходима любая помощь, чтобы убийства не повторялись.
– Согласна, – Ким открыла дверь.
– Да, и вот еще что… – остановил ее Вуди.
У Ким появилось ощущение, что она находится на концерте и музыкантов попросили еще раз на бис исполнить вступительную часть музыкального произведения.
– Не слишком давите на нее, хорошо? Она не такая сильная, какой пытается казаться.
Ким кивнула и вышла наконец из кабинета. Ее интерес к профайлеру значительно возрос. Что, черт побери, Вуди хотел ей сказать?
Глава 30
Ким прочитала текстовое сообщение, которое поступило как раз в тот момент, когда Вуди наконец закончил с ней.
Нахмурившись, она, следуя инструкции, спустилась в кафетерий.
В углу, рядом с кухней, сидели Элисон и Брайант. Психолог сегодня явно не завтракала и выбрала себе тост и апельсиновый сок. Перед Брайантом стояла кружка с чаем, а ее дожидалась большая чашка кофе.
Ким пробралась между столиками, занятыми офицерами, уплетавшими свои полные английские завтраки
[19]. Обычно в меню были и более диетические опции, которые расходились в течение дня, но с утра всем нужна была доза протеинов.
– Ну что, вам лучше, инспектор? – спросила Элисон, доставая из портфеля несколько блокнотов.
– Вы это о чем? – спросила детектив, усаживаясь. Возможно, Вуди дал профайлеру доступ к ее личному делу, но не к ее голове.
– Ну, мне кажется, вы после нашей с вами беседы всю ночь ждали разговора со старшим инспектором Вудвортом. Хотели при первой же возможности высказать ему все, что у вас накипело, и хотя это ничего не изменило, вы получили возможность озвучить ваши возражения. Так что я спрашиваю вас, легче ли вам теперь смириться с тем фактом, что я буду участвовать в расследовании?
– Может быть, и так, но что мы все здесь делаем? – спросила Ким, чувствуя, как струя холодного воздуха из кондиционера прошлась по ее спине. Хотя как раз против этого она вовсе не возражала.
– Зная вас, я поняла, что вы так и не решились изменить степень вовлеченности вашей команды после нашего последнего разговора?
Ким согласно кивнула.
– Именно поэтому я посчитала, что лучше будет, если этот разговор останется между нами. Мне бы не хотелось, чтобы ему мешали попытки как-то идентифицировать неопознанный объект, помещенный в металлический куб.
Ким оценила то, как искусно Элисон смогла упомянуть убитого, не называя его Рубиком.
– Так что нам лучше поговорить без присутствия остальных.
Ким посмотрела на Брайанта, который пожал плечами.
– И о чем же вы хотите поговорить?
– Сейчас ваши люди заняты тем, что ищут улики и вещественные доказательства, пытаясь разыскать недоброжелателей, людей, которых убитые могли разозлить в прошлом, работают с их семьями и…
– Правильно. Все это называется полицейским расследованием, и мы, я и Брайант, хотели бы, чтобы нам…
– Значит, мы должны попытаться найти новый подход, – сказала Элисон, полностью проигнорировав слова Ким, отчего та вновь задумалась, что же, черт побери, хотел сказать ей Вуди? Эту женщину не так-то легко обидеть.
– Инспектор, это двойное убийство может быть как-то связано непосредственно с вами. А так как вся ваша команда не может принять участия в расследовании этой возможной связи, нам придется делать это, не ставя их в известность.
