И высшие классы, и пролетарии держат домашних животных, которые, как и все прочее, передают классовые сигналы. Начнем с собак. Более высоким классом считаются те, что связаны с охотой ради забавы и, таким образом, ассоциируются с Англией. Следовательно, иерархию пород возглавляют лабрадоры, золотистые ретриверы, корги, кавалер-кинг-чарльз-спаниели и афганские борзые. Если вы принадлежите к высшему классу, собак у вас должно быть много, а их имена должны источать послевкусие дорогого спиртного – Бренди, Виски и проч. Средний класс выбирает шотландских терьеров и ирландских сеттеров, частенько давая им шотландские или ирландские имена; разве что ирландского «Шона» (правда, порой в улучшенном написании – Shawn вместо исходного непонятного Sean, – чтобы все наверняка прочли верно) приберегают обычно для представителей рода человеческого. Пролетарии, в свою очередь, предпочитают «охранные» породы: это доберман-пинчер, немецкая овчарка, питбуль-терьер. Или же породы, полезные в различных уличных делах, – например, бигль. Стройность собаки нередко тоже говорит о ее социальном классе. «Собаки из высшего класса, – пишет Джилли Купер, – едят только один раз в день и потому так же подтянуты, как и их владельцы». Она предполагает, что представители высших классов иногда прикипают к определенным породам собак, потому что более низшие классы не могут выговорить их название. В этом, быть может, кроется причина их особенного тяготения к ротвейлеру и веймаранеру.
Собаки популярны среди высших классов не только потому, что сообщают (особенно если они крупные и шумные): их владелец – из поместных дворян (или их американского аналога). Нет, они популярны еще и по другой причине – Жан-Жак Руссо подметил ее более двухсот лет назад в споре с Джеймсом Босуэллом о собаках и кошках в качестве домашних питомцев:
Руссо: Вы любите собак?
Босуэлл: Нет.
Руссо: Я был в этом уверен. Это мое испытание характера. В ответе проявляются деспотические инстинкты мужчин. Они не любят котов, ибо кот свободен и никогда не согласится стать рабом. Он не станет подчиняться вашим приказам, как другие животные.
Потому-то высший класс и обожает вид, которым может повелевать, – так же, как повелевает горничными, садовниками и адвокатами, и который ластится тем больше, чем больше команд ему дают. «Сидеть! Молодец, хороший мальчик».
Кроме того, собаку лучше видно и лучше слышно, чем кошку, и значит, она более подходит для инвестиций в классовые показательные выступления. К тому же кошка, пишет Веблен, «является наименее почтенным <из названных животных>, ибо составляет наименее расточительную статью потребления, она может даже приносить пользу» – ловить мышей. Кошки из высшего класса (эквивалент пуделей в собачьем мире) часто родом из экзотических мест (то есть в которые дорого добираться) вроде Бирмы и Гималаев. Если вы из высше-среднего класса, вам трудно будет устоять перед соблазном назвать кошку просто «Кошкой». Средний класс тянется к сиамским кошкам, а пролетарии – к беспородным, которых они называют «Кисками». Птички в клетках – примета среднего класса, рыбки в аквариумах – высшего слоя пролетариата. Чем более изощренный ландшафт вы сооружаете для вашей золотой рыбки – затонувшие парусники, русалки, гигантские ракушки – тем глубже ваша пролетарская жилка.
Глава 5
Потребление, досуг и безделушки
Едва ли можно найти более удобный случай сорвать все покровы и выяснить чье-то социальное положение, чем в час перед обедом – и выбор напитка, и выпитое количество недвусмысленно расскажут о статусе человека. Допустим, вы человек средних лет и просите белого вина (кстати, чем оно слаще, тем ниже статус тех, кто вас пригласил) – чем тут же выдаете свою принадлежность к высшему или высше-среднему классу. Ваша просьба говорит о вас следующее: вы, конечно же, привыкли к дорогому и крепкому алкоголю, умением обходиться с ним вы в свое время в совершенстве овладели еще в престижном колледже, но теперь, когда излишества, коим вы с наслаждением предавались, едва не столкнули вас в пучину алкоголизма, вы нашли в себе силы трезво оценить ситуацию и вот так, в середине жизни заново выстроить свои отношения со спиртным и перейти на что-то более «легкое». (Белое сухое вино славится также наименьшей калорийностью среди напитков и потому рекомендуется тем, кто одержим идеей стройности.) Высший и высше-средний классы так массово отказались от крепких напитков, что среди них образовалась целая крупная группа допьяна напивающихся белым вином – входящие в нее поклонники белого надеются, что раз все видят, как они пригубляют исключительно нечто легкое и благопристойное, никто не заметит их шаткой походки и заплетающегося языка. Одно из их любимых вин – итальянское Soave: недорогое, найти его не трудно, произносить легко – но при этом оно остается достаточно иностранным, чтобы сойти за показной импортный товар и, значит, товар, который не стыдно взять в руки высшему классу. Другой фаворит – Frascati. Попросить воды Perrier (высший класс) или содовой (средний класс), в то время как окружающие надуваются алкоголем, означает примерно то же, что и попросить белого вина. Этот сигнал говорит: «Я великолепен, я желанен, и причин тому минимум две: во-первых, когда-то я много пил, а значит, был веселым, беззаботным, бесстрашным и проч. и проч.; а во-вторых, мне хватило разума вовремя остановиться, значит, я умный и дисциплинированный. Наконец, в эту минуту в социальном смысле я выше вас, ибо, оставаясь трезвым, наблюдаю, как вы напиваетесь, и, уверяю вас, это весьма забавное зрелище».
Помимо белого вина и минеральной воды высшие слои пьют водку – добавляя в нее немного воды (водку с тоником смешивают скорее люди среднего класса); «Кровавую Мэри» (но никогда после трех часов дня); и виски, особенно со льдом или с капелькой воды. Добавлять в виски минеральную воду считается довольно вульгарным. Англомания определяет и иерархию напитков: виски ступенью выше, чем бурбон, который ассоциируется скорее со средним классом. Главным потребителем мартини является также средний класс (тут любят щегольнуть произношением «мартуни»). Если вы пьете мартини после ужина, ваши корни тяготеют к пролетариату. Пиво пьют мальчишки в колледже или университете, и зоркий наблюдатель сможет довольно аккуратно определить, сколь престижно ваше учебное заведение, по тому сорту, который вы пьете: Molson, Beck, Heineken («зелененькое», как его называют по цвету бутылки и этикетки) или Grolsch, с одной стороны, или же Bud, Michelob, Stroh, Piel или Schlitz, с другой; на это различие обратил внимание Дуайт Макдональд, когда, комментируя картину мира, описанную Джоном О’Хара, заметил: «В Йеле человек напивается совсем не так, как в университете Пенсильвании». (Это различие означает также, что при прочих равных условиях бутылки выше классом, чем банки, – то есть и тут действует принцип приоритета архаичности.) Средний класс можно узнать по склонности прятать спиртное на кухне, извлекая его скупо и медленно. Если бутылки стоят на виду, то с большой вероятностью это будут известные бренды вроде Old Grand-Dad или Tanqueray (последний удачно поддержит и англоманию). Высший класс не нуждается в моральной поддержке, исходящей от названия бренда, и потому без тени смущения предлагает безвестные местные марки. Тут также запросто подадут напитки в одноразовых пластиковых стаканчиках, ибо важно алкогольное содержимое, а не оболочка. В высше-среднем классе напиток вам подадут, напротив, в пузатом старомодном бокале, украшенном цветными оттисками уток, сеттеров или кораблей. В среднем классе напитки будут разливать, скорее всего, в вытянутые прозрачные бокалы розового стекла с густо вырезанным (а точнее, выдавленным) орнаментом. Высший слой пролетариата выберет посуду, которую некогда называли бокалами для сока. Их продают в лавке скобяных товаров или магазине дешевой мелочевки, они украшены картинками апельсинов, клубники, поросят и хорошеньких девчушек в панамках. Банки с полусмытыми этикетками от джема и арахисового масла в качестве стеклянной посуды используют средние и низшие слои пролетариата.
