Вдруг витрина ресторана со звоном разлетелась на мелкие осколки, а на мостовую полетели фикусы, стулья и посуда.
— Бей турка! — долетело изнутри и тут же на улицу выскочила тройка молодчиков в черных косоворотках.
Увидав перед собой оторопевшего пристава, они бросились в сторону, через выставленные у соседнего магазина зеркала, круша их и улюлюкая.
Вслед погромщикам из ресторанчика выбежал хозяин заведения — черноусый армянин Айрапет. И лицо, и одежда его были испачканы кровью, он держался за бок и посылал проклятья негодяям.
Фон Штайндлер достал свисток и дунул что есть мочи. Евсей Макарович наконец-то опомнился и заорал во все горло:
— Прекратить беспорядки!
К разбитой витрине уже собирался народ. От Мучного двора бежал городовой.
— За что они меня, ваше благородие? — вытирая кровь, спросил Айрапет. — Какой же я турок, ежели сам столько терпел от них?..
Троекрутов ошалело смотрел на разбитую витрину и не мог взять в толк, что же произошло.
В участок Евсей Макарович возвращался мрачнее тучи.
— Может, обер-полицмейстеру о погромах доложить? — тихонько сказал фон Штайндлер.
— Да как тут поймешь? — скривился пристав. — То ли есть у нас погром, то ли еще нет. Раньше времени панику поднимать тоже… знаете ли…
— Форменное светопреставление, ваше высокоблагородие! — бросился с докладом Облаухов, как только увидел на пороге начальника.
Приемная зала, еще с утра развороченная трубоукладчиками, оказалась забита торговцами и случайными прохожими преимущественно смуглого цвета кожи с черными усами и баками. Многие были с окровавленными лицами. Стоял гвалт — люди жаловались, ругались и чего-то требовали.
— Обезумел народ, — продолжил Облаухов. — Бьют инородцев, не успеваем заявления принимать.
— Какие еще? — растерялся Троекрутов.
— В Базарном переулке табачную лавку расколошматили, — перекрикивая шум, громко объявил вошедший городовой Пампушко. — Вот, хозяина помяли, — указал он на сухого старика в красной шапочке, которого доставил в участок под своей защитой.
— Турок? — спросил пристав.
Старик кивнул.
— Свинцов! — обратился пристав к околоточному надзирателю, который пытался угомонить бурлящую публику. — Давай-ка всех околоточных — на улицы. Надо унять эту шантрапу! Совсем распоясались, колотят всех подряд, понимаешь…
— Слушаюсь, ваш-выс-бродь! — рявкнул Свинцов и стал протискиваться к выходу.
— Облаухов, дайте адреса всех турецкоподданных на участке.
— Будет сделано! — энергично ответил чиновник и зарылся в папках.
Старик в феске взялся что-то горячо втолковывать Евсею Макаровичу на неведомом наречии.
— Разберемся, со всеми разберемся, — бормотал Троекрутов, озираясь по сторонам и с трудом перенося разноязыкий гвалт в участке. — Сейчас назначим расследование… Облаухов!
— Я здесь, ваше высокоблагородие! — торжественно отозвался Константин Эдуардович, вынырнув из папок — казалось, сумятица в участке добавляла ему особой ретивости и жизнелюбия, давая возможность оторваться от бесконечных реестров и окунуться в самую гущу человеческих страстей.
— Где Ардов? Велите ему расследование произвесть.
— Отсутствует! — все с той же неуместной жовиальностью
[53] выкрикнул Облаухов.
— То есть как это? — опешил начальник участка.
— Отправился в Сестрорецк. Сказал — «по делам службы».
— На курорт? — возмутился Троекрутов. — Да как же ему не стыдно? У нас тут такое творится, а он на курорте!
Глава 24
Покушение
Благодаря пришедшему еще утром в правление Сестрорецкого завода телеграфическому посланию из канцелярии обер-полицмейстера, визит чиновника сыскной полиции в доме полковника Мосина был ожидаем. Однако то радушие, с каким был встречен Илья Алексеевич с товарищем, объяснялось не столько статусом его покровителя, сколько широтою и открытостью натуры хозяев: и сам Сергей Иванович, и его супруга оказались людьми простыми и приветливыми.
Тамара Николаевна тут же организовала чай на веранде, выставив на стол целый эскадрон вазочек с вареньями, а полковник, сменив мундир на потертый шлафрок, принялся колдовать с самоваром, подкладывая в кувшин сосновые шишки и можжевеловые веточки.
— Сегодня первый нормальный вечер за две недели! — лопотала Тамара Николаевна, с любовью поглядывая на супруга; ее голос был похож на оливкового цвета бархат и отзывался во рту Ильи Алексеевича пряным вкусом тимьяна. — Сергей Иванович занимается ликвидацией последствий взрыва.
— Число рабочих придется сократить человек на двести пятьдесят— триста, — помрачнел директор. — А ведь они живут исключительно заработком на заводе! Никакого кустарного промысла у нас в селе нет, остановка работ сейчас же скажется на их положении и вызовет нужду в семьях. Вчера полдня проторчал в Главном артиллерийском управлении, просил, чтобы рекомендовали орудийному и трубочному заводам брать моих оружейников к себе, пока мы не устраним разрушения.
Было видно, что у полковника действительно болит сердце за подопечных, с которыми он прошел огонь и воду, запуская производство в Сестрорецке.
— И ведь что обидно! — подхватила Тамара Николаевна. — Закончили ремонт за день до взрыва: крышу починили, водяное отопление в цеха провели… А теперь все заново.
Перед глазами Ильи Алексеевича тут же возникли фотографии из салона господина Зоммера. На одной из них по переднему плану отчетливо виднелся слегка раскуроченный радиатор с вертикальными дисками — точь-в-точь такой же, как в участке. Очевидно, именно такие и были установлены на заводе.
Сыщик задал хозяину дома несколько вопросов в связи с упомянутым ремонтом, после чего решил воспользоваться случаем и из первых рук получить разъяснения насчет закраины на патроне. Справедливы ли опасения некоторых экспертов? Конструктор невероятно оживился и даже вынес на веранду винтовку с патронами.
— Вы правы, — согласился он, — немцы уже выпускают гильзы без закраины. Но… Тут все дело в развитии нашей промышленности. Немецкий патрон обойдется нам вдвое дороже. Когда Комиссия ужесточила допуски на детали, освоение винтовки весьма осложнилось. Я лично возил военному министру образцы, чтобы показать, что расширение допусков повысит качество сборки и ускорит производство.
Оружейник принялся демонстрировать работу винтовки собственной конструкции, разъясняя особенности устройства.
— Дня не проходит, чтобы в Комиссию не представили какой-нибудь новый план мгновенного производства винтовок, — поделился он беспокойством. — Особенно в этом отношении активничают американцы. Авантюристы! Все их предложения основаны на плане выделки отдельных частей на разных заводах с последующей сборкой на одном или двух центральных. Чушь несусветная, о какой взаимозаменяемости деталей можно говорить при ручной доводке?! Но, представьте, в Комиссии всерьез рассматривают. И знаете, что самое интересное? Все предложения исходят не от владельцев заводов, а от предпринимателей! И все они основывают свои притязания на опционах, якобы полученных у разных более или менее подходящих заводов. Уверяю, после точного юридического исследования большинство этих опционов окажутся липовыми.
