Уже стемнело. Веранду освещала керосинка над столом в бордовом абажуре. Было тепло и уютно. Правда, Ардова взялись донимать комары, укусы которых он переносил весьма болезненно, поскольку страдал аллергией на слюну этих насекомых. На месте каждого укуса у Ильи Алексеевича мгновенно набухал волдырь, который начинал нестерпимо свербеть.
Тамара Николаевна зорко следила, чтобы гости не пропустили ни одного пункта дегустации.
— Петр Палыч, попробуйте абрикосового, — придвинула она Жаркову вазочку с янтарным желе. — Я делаю с тимьяном и лимонным соком.
Отведав, криминалист принялся нахваливать мастерство хозяйки.
— Стоит ли тут удивляться, что в отношении технического осведомления знания этих коммерсантов одинаково низкие, — продолжал между тем Сергей Иванович. — Почти никто из них ни нашей винтовки, ни русского патрона не видел, технических условий не читал, а многие так и вовсе искренно полагают, что дело идет о семимиллиметровых маузеровских ружьях!
— На что же они рассчитывают? — удивился Ардов. — Ведь за срыв заказа наверняка предусмотрены неустойки?
— И немалые! — подтвердил Мосин. — Однако же ответ очень прост: главная цель таких предпринимателей — получить контракт, а аргумент — «там видно будет…». Яркий пример в этом отношении — фирма «Брэдли Гарланд»: удивительные проныры! Думаю, они рассчитывают на казуистику американских законов, при помощи которых попытаются отстоять или значительно оттянуть возврат авансов и уплату неустойки.
— Сергей Иванович, а чем у вас занимался инженер Гольц? — наконец вступил в разговор Жарков.
— Он был руководителем инструментального отдела и отвечал за устройства лекал к винтовке, — охотно пояснил Мосин, тут же позабыв про ушлых американцев. — Переходя к массовому производству, нам надо было в короткий срок изготовить серии лекал и шаблонов, более сложных, чем для винтовки Бердана. И значительно большей точности! Инженер Гольц исполнил работы в кратчайшие сроки и при высочайшем качестве! К несчастью, врачи рекомендовали ему более теплый климат, и он недавно переехал в Новосибирск. Знаете, куда устроился? На электростанцию при элеваторе! Между прочим, это первая в мире электростанция трехфазного тока!
— Ваше высокоблагородие, а какова, на ваш взгляд, причина взрыва? — гнул свою линию Петр Павлович.
— Сложно сказать, — посерьезнел директор завода.
— Петр Павлович считает, что взрыв организовали турецкие шпионы, — помог товарищу Ардов.
— Тогда у них тут весьма многолюдная организация, — отозвался Мосин. — Одиночка не справился бы.
— Почему вы так считаете? — оживился криминалист.
— Взрывчатки было много — это я вам как профессионал говорю, — пояснил оружейник. — Но вот вопрос: как пронесли динамит? Ведь у нас не так-то просто проникнуть на территорию. Третье отделение сейчас взяло в оборот сотрудников завода, ведут бесконечные опросы, но это ложный путь: все они чисты, я в каждом уверен.
— А не кажется ли вам странным… — начал было Жарков, но не успел докончить фразы — где-то неподалеку за деревьями раздался какой-то хлопок и в то же мгновение фарфоровая чашка в руках Ардова разлетелась на мелкие осколки.
— На пол! — рявкнул криминалист и опрокинул стол, развернув его столешницей в сторону темных зарослей. Там полыхнуло еще несколько вспышек. Две пули с глухим звуком ударили в деревянную поверхность стола, а одна весьма кстати расколошматила лампу.
На веранде установилась темнота. Выстрелы стихли. В округе залились лаем собаки.
— Кто это такие? — прошептал Мосин.
— Не знаю, — отозвался Ардов.
— Вижу двоих за деревьями… — доложил Жарков и тут же сделал пару выстрелов в темноту из своего лефоше
[54], который, как оказалось, совсем не напрасно захватил в поездку. — Отползайте в дом, я прикрою.
— Илья Алексеевич, позвольте поручить вам заботу о Тамаре Николаевне, — прошептал Мосин, уже отправивший обойму в магазин винтовки и выбравший позицию за кадкой с фикусом.
Из-за деревьев опять блеснули вспышки, в окнах разлетелись стекла. Жарков сделал выстрел в ответ: патроны следовало экономить.
— Судя по звукам и плотности огня, там не более трех человек, — сделал он предположение.
Мосин выстрелил. Из темноты донесся едва различимый стон.
— И одного вы, кажется, ранили, — предположил криминалист.
У Ардова рот наполнился вкусом плавленой смолы, а перед глазами один за другим стали лопаться шарики «волчьего табака»
[55], превращаясь в пузыри удушливого бурого дымка. Сыщик, не вставая, толкнул ногой дверь и протянул руку Тамаре Николаевне, которая держала себя на редкость мужественно. Конечно, сама эвакуация выглядела несколько комично: женщина заползала в дверной проем на коленях, а Илья Алексеевич, сидя на полу, прикрывал собой ее корму и понемногу отступал с поля боя, пересаживаясь все ближе к двери. Так, двигаясь спиной вслед за Тамарой Николаевной, Ардов рассчитывал, в случае чего, встретить пулю грудью, а никак не тылом.
Нападающие опять открыли огонь. Щеку Ильи Алексеевича оцарапала щепка, выбитая пулей из фрамуги.
— Прикройте меня, Сергей Иванович! — крикнул Жарков и, дождавшись мосинского выстрела, переместился за бочку с водой, стоявшей внизу, возле клумбы, справа от ступеней веранды.
Заняв новую позицию, Петр Павлович присмотрелся, сделал выстрел и вдруг помчался в самую темень навстречу неприятелю.
Тем временем Илье Алексеевичу удалось завершить маневр и скрыться в доме. Он поднялся и подошел к Тамаре Николаевне, которая переводила дух, прислонившись к стене. Сыщик протянул руку, опершись на которую, женщина медленно поднялась. Взглянув на Ардова, она в ужасе вскрикнула. Боковым зрением Илья Алексеевич заметил, как к его голове приблизилось дуло револьвера. Темная рука и сама фигура терялась во мраке. Ардов закрыл глаза. За окнами продолжали звучать выстрелы и лаять собаки.
Под прикрытием Мосина Жарков достиг дерева, за которым мгновение назад прятался противник. Весь отдавшись преследованию, он даже не заметил, как в доме один за другим раздались два выстрела.
За стволами мелькнула тень. Петр Павлович выпустил последнюю пулю и чертыхнулся: свинец явно не достиг цели. Криминалист отбросил защелку на барабане и привычным движением одну за другой вытолкал шомполом стреляные гильзы. Подняв взгляд, он вдруг увидел, что стрелок стоит у сосны в десяти саженях
[56] и держит его на мушке. По спине криминалиста пробежал холодок. Нащупав в жилете патроны, он принялся перезаряжать оружие, продолжая неотрывно смотреть на дуло наставленного на него револьвера. Пальцы не слушались, руки предательски тряслись. Спустя несколько мгновений, показавшихся Жаркову вечностью, стрелок медленно опустил ствол и юркнул в заросли. Луна опять завалилась за тучи и в темноте уже никак нельзя было разобрать, куда двинулся преступник.
