Близость различных этнических групп, их способность занимать одни и те же пространства в одно и то же время придают остроты процессу этнической адаптации в рамках торговых культур. Обосновавшиеся в черных районах корейские владельцы магазинов воспринимаются там как часть «белого» этноса. Афроамериканские уличные торговцы вбирают в себя и выходцев с Карибских островов, и представителей африканской диаспоры. Подобным образом резкое сокращение физического расстояния между социальными классами требует от некоторых групп – объединений коммерсантов, городского правительства, менеджмента мини-моллов – установления конкретных, ограничительных правил использования торговых пространств. Таким образом, в рамках торговых культур происходит пересмотр социального договора между классами относительно места в общественном пространстве.
Вне зависимости от этих структурных процессов, понять устройство торговой улицы, не ознакомившись с местной историей, невозможно. Оглядываемся ли мы назад – на исторически сложившийся недостаток инвестиций в Гарлем, смотрим ли вперед – на формирование нового элитного образа Бруклина, мы видим, что торговая улица является важной частью непрерывной городской истории. Вне зависимости от разнообразия покупателей или изменений, которые торговые улицы претерпевают с течением времени, они определяют как различия, так и общие черты, а также тенденцию к сближению или антагонизму с Другим, будь они обусловлены полом, этнической или классовой принадлежностью.
Через призму торговых улиц очень удобно рассматривать общественную культуру. Какие продаются товары и по какой цене, каково устройство торговли – в рамках этого повседневного опыта и «постигаются» физические пространства в свете социальной структуры. Уроки Вальтера Беньямина по-прежнему актуальны. На торговых улицах визуальность – это сила.
7. Мистическая сила общественной культуры
[58]Перечитывая воспоминания горожан конца XIX – начала XX века, мы можем реконструировать их субъективные карты городских пространств. Сравнивая свои воспоминания с мемуарами Вальтера Беньямина, Альфреда Казина или Честера Хаймса, мы неизбежно сталкиваемся с вопросом, который косвенно поднимается как в неоконсервативной, так и в радикально постмодернистской критике городского развития и постигшего его кризиса: как великие общественные пространства модернизма ответили на вызовы современности? Как они выражают сегодняшние представления о цивилизованности, стремление к безопасности и эстетику страха? По траектории, определяемой этими вопросами, мое исследование продвигается от великих общественных пространств прошлого – улиц, парков, музеев, универмагов – к их наследникам – тематическим паркам развлечений, ресторанам, торговым центрам в гетто и крытым блошиным рынкам. От Таймс-сквер до Брайант-парка и «Сони-плаза»…
Общественные пространства – основная сцена общественной культуры – это зеркало души города. Более того, как физическое место общественное пространство создает определенную перспективу восприятия (фрейм) общественной жизни города как самими обитателями города, которые ежедневно взаимодействуют в этих пространствах, так и туристами, жителями пригородов и состоятельными гражданами, которым несложно высвободиться из объятий нуждающегося в средствах и внимании города. Общественные пространства важны еще и как места свободного общения незнакомых друг с другом людей. Но не менее важны они и как средство беспрерывного переопределения границ и маркеров в человеческом обществе. Являясь одновременно физическим местом и визуальным образом, местом встречи и местом сборки социального конструктора, общественные пространства позволяют нам осмыслять и представлять город – создавать идеологию его доступности для приезжих, терпимости к различиям и возможностей стать полноценным участником местной жизни (как гражданской, так и коммерческой).
Илл. 45. Движение за сохранение исторического наследия вырабатывает недискриминирующую стратегию: организация National Trust старается представить общественную культуру разных социальных слоев
Надписи на иллюстрации:
Знать, как жили люди в этой стране еще до того, как ее назвали Америкой.
Вернуть жизнь и деловую активность на центральные улицы американских городов.
Вместе с соседями и друзьями сделать район, который вы называете своим домом, лучше.
Зачем сохранять историческое наследие?
Это ваша память. Это наша история. Это нужно сохранить.
Социальная реклама National Trust for Historic Preservation.
Чтобы понять, что происходит с общественной культурой, нужно присмотреться к тому, что происходит с общественными пространствами. Брайант-парк и «Сони-плаза», Фултон-молл и 125-я улица – все это разные стороны одной общественной культуры. С 1970-х по 1990-е годы общественные пространства городов Америки и других богатых многонациональных стран претерпели серьезные изменения в процессе борьбы с демонами перемен.
Начиная с 1970-х общественное внимание стало смещаться от заводских рабочих, школьных учителей и инженеров к медиазвездам и спекулянтам в области недвижимости, финансов и культурных индустрий. Это и есть настоящие визионеры символической экономики. От Нью-Йорка до Норт-Адамса и от Орландо до Лос-Анджелеса экономический рост городов стал позиционироваться и рассматриваться как картина коллективного отдыха и потребления. В рамках этого процесса коллективное пространство – общественное пространство – стало представляться как товар, продукт потребления. Даже если за вход в него, в отличие от Диснеймира, не взимается плата, общественное пространство стало ассоциироваться с торговым, в нем стали продвигаться корпоративные, частнособственнические ценности. «Сони-плаза» является переосмыслением описанных Вальтером Беньямином парижских пассажей, она навязывает прогуливающимся толпам корпоративный порядок, трансформируя опыт погружения в мечты в «восхищение продуктами “Сони”».
Кроме того, от исторически сложившегося единообразия городского населения в результате крупнейших волн иммиграции конца XIX – начала XX века мы пришли к куда более широкому этническому и социальному разнообразию. И эта перемена в обществе оказала огромное влияние на общественную культуру. Непрекращающиеся споры относительно мультикультурализма в школьной программе и музейных коллекциях – это только начало. На кону – будущее мирового господства США в политической и экономической сферах, а также само понимание гражданства в этой стране и будущее ее городов как экономически зависимых и этнически неоднородных объединений. Смешение культур и экономическая зависимость дают весьма непредсказуемые сочетания. То, как великие общественные пространства прошлого абсорбируют и отражают связанные с этим напряжения и создают представления о различных идентичностях, позволяющие им влиться в общую культуру, представляет собой часть происходящей на пороге XXI века борьбы.
