Это был долгий день и долгий путь — до самого Суассона, — который Хильперик посвятил размышлениям (в то время, когда не мечтал о Фредегонде). На время погребальной церемонии четверо братьев по молчаливому уговору заключили перемирие. Но как только церемония закончится, королевство покойного отца будет принадлежать им, и Хильперик понимал, что при разделе никто не будет защищать его интересы, кроме него самого. Королева Арнегонда, его мать, не окажет ему никакой поддержки. Все, чего она могла бы для себя пожелать, — это спокойной жизни вдали от мира, в одном из королевских поместий, принадлежавших лично ей.
* * *
Всю дорогу Гонтран и Карибер держались вместе, не отходя друг от друга ни на шаг, и постоянно перешептывались — похоже, договаривались о какой-то сделке. Зигебер казался совершенно равнодушным к этим переговорам, но он был их единокровным
[34]
братом и к тому же имел в своем распоряжении большое войско, закаленное в боях. Они не посмеют обойти его при разделе. А Хильперик был сводным братом, да еще рожденным в браке, который Церковь осудила.
[35]
К тому же он был самым младшим, наименее богатым и располагал самыми малочисленными военными силами. Зачем им ослаблять свои будущие владения, отрезая ему кусок хорошей земли? Да хоть бы и плохой?..
Возможно, прежний Хильперик волей-неволей смирился бы со своей участью, надеясь, что справедливость Зигебера возобладает над жадностью двух старших, — но он уже не был прежним. Слишком многое изменилось за последние два дня и две ночи, и прежде всего в нем родилось желание, еще более сильное, чем его плотская страсть к Фредегонде, — занять, наконец, подобающее место, больше не быть последним, стать хозяином своей судьбы. Издевательства Карибера, насмешки всех троих, манера обращаться с ним так, словно он был ублюдком, — все это подтверждало его худшие опасения. Они рассчитывают разделить королевство без него? Отстранить его, быть может, убить? У него есть только один способ помещать им — действовать незамедлительно. А для этого нужно золото. Достаточно золота, чтобы купить знатных вельмож и собрать вокруг себя верных солдат. Это золото существовало. Он видел его. Нужно было лишь его забрать.
* * *
Они оказались на том же месте — на холме, возвышавшемся над равниной и виллой Брэн. Хильперика окружали те же люди — горстка всадников, с которыми он прибыл сюда несколько дней назад, а также те, кого они смогли собрать за столь короткий срок: три-четыре десятка молодцов разбойничьего вида, из тех, на кого можно положиться лишь при условии, что будешь им платить — хорошо и без промедления. Место было знакомым, но стояла ночь. Виллу можно было различить лишь по слабому отдаленному мерцанию светящихся точек — это были факелы стражников, охранявших центральную башню, — и еще более слабым отблескам в немногих освещенных окнах. Несмотря на мелкий ледяной дождь, хлеставший в лицо при каждом порыве ветра, Хильперик не отрывал от окон глаз, невольно думая о том, что Фредегонда, может быть, еще не спит, вытянувшись на кровати возле одного из этих дрожащих огоньков.
— Сеньор, смотрите!
Хильперик вздрогнул, словно внезапно пробужденный ото сна. Несколько мгновений он наблюдал за медленным движением факела в воздухе, возле главных ворот, не понимая, что это означает.
— Сигнал, сеньор!
— Я вижу.
Значит, Берульфу это удалось… Накануне вечером, в Суассоне, во время нескончаемой погребальной церемонии, Хильперик принял решение и с величайшими предосторожностями отправил своего рыцаря в Брэн. Вместе с еще несколькими приближенными принца, оставшимися в крепости, чтобы охранять его сына, Берульф должен был подняться на барбакан, защищающий главный вход, и открыть ворота, между заутреней и послезаутреней службой,
[36]
в самую глухую ночь. По расчетам Хильперика, достаточно было пятидесяти человек неробкого десятка, чтобы занять виллу, забрать королевские сокровища и увезти в надежное место. Пока его братья спохватятся, на это золото уже можно будет вооружить целую армию и завоевать королевство… Хильперик почувствовал, как кровь с силой застучала в висках. Теперь уже нельзя отступать…
— Идем, — негромко произнес он и спешился. Обернувшись, он коротко кивнул остальным, и все его спутники — и знатные рыцари, и солдаты, и наемники — быстро двинулись за ним по тропинке, тяжело ступая в полном вооружении и прочных кожаных латах. Ни на одном не было шлема или стальной кольчуги — ничего, что могло бы блеснуть в свете луны. Оружие они зачернили копотью, а лица вымазали влажной землей. Долгое время слышались лишь глухие удары сапог по земле, скрип кожи и хриплое дыхание, пока отряд бежал к крепости, не отрывая глаз от дозорной дорожки. Если хоть один из часовых заметит их и поднимет тревогу — все будет кончено в один миг. У них не было даже приставной лестницы, чтобы взобраться на стену… Но Бог захотел, чтобы в эту ночь они стали невидимы для своих врагов. В эту собачью погоду стражники, должно быть, предпочли пореже выходить из караульной. Луна скрылась за облаками. Было так темно, что даже Берульф заметил их лишь на расстоянии полета камня. В тот же момент он загасил факел и обнажил меч.
Хильперик, тяжело дыша, остановился рядом со своим преданным рыцарем, в то время как остальные устремились к караульной. Потом Хильперик увидел чье-то тело, рухнувшее на землю лицом вниз: в темноте нельзя было разобрать — свой это или чужой… Принц резко отвернулся и вцепился в плечо Берульфа, с трудом переводя дыхание. Пот струился у него по лбу, на котором тут же замерзал, по спине, по плечам. Кожаный гамбезон
[37]
казался тесным и не давал вдохнуть полной грудью. Вынимая меч из ножен, Хильперик заметил, что руки у него слегка дрожат.
— Закрой ворота и убери отсюда вот этого, — приказал он, указывая на мертвое тело движением подбородка. — Ты знаешь, сколько человек наверху?
— Точно не знаю. Пять, самое большое десять в зале рядом с королевской спальней и, без сомнения, еще столько же внизу. Слышно было, как они там пьянствовали полночи. Люди свиты ваших братьев отправились вместе с ними в Суассон. Но я не знаю, сколько человек в башне.
— Я отправляюсь туда. Пусть остальные следуют за мной небольшими группами. Оставь здесь десять человек, чтобы охраняли ворота, а остальные пусть идут за мной к главному строению как можно тише. Не убивай никого без необходимости.
— Хорошо.
Хильперик быстро оглядел своих спутников, с облегчением узнав несколько знакомых лиц, — но у остальных физиономии были мрачными, а порой даже враждебными.
