Фредегонда едва сдержалась от улыбки. Это встревоженное выражение лица, нервно заломленные руки, голос, срывающийся на крик… Она снова видела свою госпожу такой, какой знала ее всегда.
— К кому я должна поехать? — невинным тоном спросила она.
— К королю, разумеется! Твоему любовнику! Моему мужу! Ты знаешь, что он собирается сделать?
Молодая женщина невольно попятилась при виде такой ярости в глазах соперницы.
— Очевидно, нет, — продолжала Одовера. — Ты ничего не знаешь! Он собирается напасть на Реймс и завладеть королевством Зигебера, пока тот сражается с гуннами!
От этой новости у Фредегонды сжалось сердце, хотя она и не была удивлена. Несмотря на то что она ничего не знала об этом раньше, Фредегонда интуитивно почувствовала, что это безумная затея. Однако, скорее из преданности Хильперику, чем из желания перечить Одовере, она попыталась убедить себя в обратном.
— Но, может быть, сейчас действительно подходящий момент для этого. Война с гуннами продлится долго и унесет множество людей. Зигебер и сам может быть убит или взят в плен…
— А его братья? Думаешь, Гонтран и Карибер будут смотреть на все это сложа руки? Они ненавидят Хильперика! Если бы не Зигебер, они бы давно его убили — и вот теперь он идет войной на своего единственного союзника!
Одовера закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Затем обе женщины некоторое время смотрели друг на друга, пока, наконец, королева не стиснула руки своей бывшей служанки, словно в знак примирения:
— Послушай, я знаю, что ты любишь Хильперика и он тоже тебя любит — так, как никогда не любил меня… Если хочешь, чтобы он остался в живых, убеди его прийти на помощь брату, а не захватывать Реймс! Иначе он погибнет или лишится всего!
В этот момент Фредегонда была полностью согласна с королевой. Однако она ничего не сказала Хильперику, приехав в Суассон. Она не сделала ни малейшего усилия, чтобы удержать короля от его безумной затеи. Более того: она последовала за ним, ехала верхом рядом с ним, ночью спала, прижимаясь к нему. Мало-помалу она опьянялась ощущением мощи этого войска, доверием Хильперика, новым всплеском их любви. Первые сражения в окрестностях Реймса привели ее в восторженное состояние, возбуждение еще усилилось при виде штурма, сражений на городских стенах, убийства командиров гарнизона. От этого состояния она полностью освободилась только сейчас, за пиршественным столом, среди шумного сборища, которое верило, что празднует победу, а на самом деле, возможно, веселилось в последний раз.
— Что-то не так?
Быстро повернувшись к заговорившему с ней человеку, Фредегонда узнала Эгидия, епископа Реймского, и скромно улыбнулась ему, как и подобало при общении с духовным лицом.
— Простите, монсеньор, я задумалась…
— Нет, это я должен просить прощения, — любезно возразил епископ. — Последние дни, должно быть, были слишком утомительны для такой молодой женщины, как вы, а я тут докучаю вам своей болтовней…
Фредегонда снова коротко улыбнулась, между тем как прелат щедро налил себе крепкого вина.
[56]
Она искоса наблюдала за ним. Он, конечно, не был пьяницей вроде епископа Котиния, но до святого ему было далеко. Он был похож на переодетого командира и, судя по всему, был готов в любой момент сменить крест на дубинку. Доверять ему было бы неразумно, однако он был единственным человеком, который смог бы возглавить посольства к Гонтрану и Кариберу, пока еще не стало слишком поздно, и попытаться уговорить их не вмешиваться. Хотя бы в необходимости этого она могла убедить Хильперика…
* * *
Прошел уже почти месяц. Под ярким летним солнцем Реймс залечил свои раны и вернулся к обычной жизни. В базарные дни древний римский форум заполнялся горожанами, ремесленниками и крестьянами, толпившимися возле подземных складов, где хранились вино и запасы продовольствия, а также вокруг загонов со скотом и мясобоен, располагавшихся тут же, под открытым небом. Проходя по форуму,
[57]
Фредегонда накинула на голову вуаль, но, кажется, никто не обратил внимания ни на нее, ни на ее небольшую свиту. Соборные колокола зазвенели, возвещая окончание мессы. Из широко распахнутых дверей собора вышла группа прихожан, тут же смешавшись с беззаботной шумной толпой. Именно здесь, около шестидесяти лет назад, великий король Хловис был крещен епископом Реми. Однако в самом здании не было ничего величественного,
[58]
особенно в эти базарные дни, когда над форумом стоял тяжелый запах крови и навоза.
Наконец Эгидий соизволил выйти к ней в сопровождении когорты священников и прихожан, а также молодых мужчин крепкого сложения, открыто носивших кинжалы на поясе, и нескольких юных девиц, не имевших ничего общего с монашками. Он почтительно приветствовал ее и сделал знак свите подождать, а затем подошел к ней на достаточно близкое расстояние, чтобы можно было говорить шепотом.
— Я видел его величество короля Парижского, — сказал он. — Карибер, насколько я понимающие собирается вмешиваться в дела своих братьев… до тех пор, пока в этом не появится необходимость.
Улыбка Фредегонды погасла, когда до нее дошел смысл последних слов.
— Что вы хотите сказать, монсеньор?
— О, вы не знаете? Однако мне показалось… Поскольку я не увидел сегодня его величества на мессе, я подумал…
— Говорите же, в чем дело!
На этот резкий тон епископ ответил высокомерной, почти презрительной усмешкой — Фредегонда попыталась сделать вид, что не заметила ее.
— Зигебер возвращается. Его войско разбило гуннов в Тюрингии. Он будет здесь со дня на день. Как могло случиться, что вы этого не знали?
Епископ разочарованно покачал головой, повернулся и направился к своей свите, оставив Фредегонду стоять на паперти собора.
— Я, разумеется, буду рядом с королем, — бросил он ей вместо прощания.
Фредегонда смотрела, как он удаляется, с трудом сдерживая желание плюнуть ему вслед.
— С королем — да, — прошептала она, — но с каким королем?
В этот момент к ней подошла Уаба, за которой, словно тени, следовали два стражника, тоже вооруженных кинжалами, — Хильперик приставил их к Фредегонде для личной охраны.
— Что он сказал?
— Ты знаешь, где сейчас король? — вместо ответа спросила Фредегонда, быстро схватив ее за руку.
Уаба нахмурилась и высвободила руку.
— Тебе бы самой стоило об этом знать, — заявила она. — Не я же с ним сплю. Он уехал на север. Говорят, что войско взяло Ретель и сейчас движется по римской дороге к Мосомагосу.
[59]
Кажется, он не встретил почти никакого сопротивления… Кто командует в его отсутствие?
