— Да пей уже свой чай! Нет там ничего! — послышался его уставший голос. Он даже прикрыл глаза, делая глубокий вдох.
Дрожащими руками я взяла кружку. Пальцы не удержали ее. И она разбилась об пол. Горячий чай облил мне ноги.
— Ой! — дрогнула я, пытаясь заклинанием собрать кружку снова.
— Брось, — махнул рукой Инквизитор. Перстень сверкнул отточенными гранями и бросил солнечный зайчик на мое плечо.
— Еще раз извините, — прошептала я, пряча глаза.
Повисла тишина.
— Браво! Мои аплодисменты! — послышались шутливые хлопки. — Все было просто замечательно. Испуг! Я почти поверил! И вот это неловкое движение с глубокими извинениями. Только моя маленькая хитрая фея не учла одного.
Мне показалось, что в комнате стало темнее. Стрелки часов со скрипом сомкнулись. Такие слова обычно не предвещают ничего хорошего.
— С кем имеет дело. Зелье откровения было не в чае. А в твоем шкафчике. Я добавил его в восстанавливающее зелье перед уроком. Я взял не стандартное зелье, какое используют обычно. А зелье с отложенным эффектом, который наступает через … три… два… один…
Эти слова заставили меня похолодеть.
— Ну что ж, моя бессердечная фея, — Инквизитор уселся поудобней и улыбнулся самой очаровательной улыбкой. — Рассказывай.
Если неприятности измеряют литрами, то у меня море! Представьте себе чувство, словно вам дико хочется в туалет. Не просто хочется. А хочется так, что закрытая дверь — не преграда. Да вы стены готовы вынести, лишь бы … ну вы поняли.
Зелье откровения дает именно такое чувство. Ровно до тех пор, пока ты не начинаешь делиться тем, о чем никому бы и никогда бы не рассказала. Рассказала свой секрет — испытала непередаваемое облегчение. Но ненадолго. Чувство начинает накатывать опять. И вот ты уже делишься еще одним секретом. Чем дольше ты сдерживаешься, тем больше расскажешь. Тем страшнее секреты и тайны вылезут наружу.
Инквизиция называла это зелье — зельем Исповеди. Но даже оно не всегда давало нужный эффект. Я усиленно вспоминала, что нам о нем говорили.
«Спокойно», — утешала я себя, понимая, что меня просто распирает. Так распирает, что вот-вот лопну. Главное — не допускать!
— Я впервые поцеловалась на втором курсе. С Фитцджеральдом Коуэнном. Нас оставили после уроков для уборки за слизняком. Он был слюнявый и у него жутко потели ладони, — выпалила я, чувствуя некоторое облегчение.
Зелье словно шептало: «Дальше, детка, дальше! Не стесняйся, здесь все свои!» Чем больше я сопротивлялась действию зелья, тем сильнее мне хотелось всем поделиться.
— Слизняк был слюнявый? — спросил Инквизитор с улыбкой.
— Оба, — процедила я, покачиваясь в кресле. Я покраснела до кончиков ушей.— А потом я узнала, что это поцелуем не считается. Ведь целовать нужно в губы. С языком. А не облизывать рот и окрестности. А потом он шантажировал меня этим. И требовал, чтобы я делала за него домашнее задание. Иначе он всем расскажет, что я не умею целоваться. Ой!
Я зажала рот рукой. И простонала.
— Сжечь, — с улыбкой заметил Инквизитор, отпивая чай.
— Кого? — простонала я, чувствуя, как на подходе уже главный секрет. Уши горели.
— Фитцджеральда Коуэнна. А ты не расстраивайся. Думай об этом, как о том, что осчастливила идиота, — заметил Инквизитор, отпивая чай.
Стиснув зубы, я чувствовала, как секреты застряли в горле, срочно требуя их озвучить!
— Однажды я вырвала страницу из библиотечной книги. Потому что мне понравилось заклинание. А подумали на Эмму Свит! И даже наказали ее, заставить чистить котлы. Месяц подряд после уроков. Это была очень дорогая книга, — выдала я, снова чувствуя облегчение.
Костяшки пальцев побелели. Я пыталась себя контролировать. И не сгореть от стыда.
— Моя маленькая упрямая фея, — улыбнулся Инквизитор. — Это конечно ужасно, но не настолько, чтобы сжечь тебя. Возможно, однажды Эмма Свит, образцовая хозяйка, напишет книгу «Сто способов почистить котел». И начнет ее словами: «Если бы не этот случай в Академии, этой книги бы не было».
Мои зубы стучали. А стыд проходил. Как он это делает?
— Мммм, — простонала я, пытаясь удержать следующий секрет. Магии зелья все равно, в каком порядке я это рассказываю. Выдала секрет — получи облегчение.
— Я не люблю … — я попыталась подавиться правдой. Но она лезла наружу. Я хотела сказать, что не люблю Иона. Но с нечеловеческим усилием я подумала про то, что не люблю кофе. — Кофе…
— Как интересно, — с полуулыбкой заметил Инквизитор, наливая мне чай. — Этому преступлению нет оправдания! В моих глазах точно…
— Я говорю, что люблю его. Хотя на самом деле, я ненавижу его! И пью только потому, что все пьют! — выдавила я. И сделала глубокий вдох. — Я люблю его нюхать. Но не пить. Запах у него классный. А вот вкус — бе!
— Просто ты не пила хороший кофе. То, что пьют большинство — тертый драконий навоз. Я понимаю, что ты не можешь себе позволить дорогой кофе. Ладно, как-нибудь угощу, — заметил Инквизитор, делая глоток чая.
Я вцепилась руками в края стола, борясь сама с собой. Чувство накрывало с головой. Нужен еще один секрет! Срочно! Иначе я сейчас выдам все, как на духу!
— Ненавижу вареные яйца и манный пудинг! — выплюнула я секрет. И измученными глазами посмотрела на Инквизитора.
— Согласен. Гадость, — заметил он, вставая и идя к шкафчику. — Может, еще чаю?
— Нет, — выдавила я, мучаясь неимоверно. Только самоконтроль, которому нас учили, удерживал меня от того, чтобы не рассказать все.
— А если подумать? — улыбнулся Инквизитор.
Правда так и перла из меня.
— Нет. Потому что я терпеть не могу общественные кружки! Я просто брезгую! Тут половина Академии из нее сосала! А потом вы даете ее мне! Фу, гадость! — выпалила я секрет. И мне стало немного легче.
Да, зелье откровения и вежливость не совместимы.
— Вот кружка, из которой я пою Академию.
Золотая ложечка в руках Инквизитора показала на уродливую кружку, как из Академической столовой. Кружка сиротливо стояла в уголке.
На столе появилась другая кружка. Она была выполнена в виде фарфорового цветка с золотой ручкой. К ней прилагалось блюдечко в виде листочка. С золотыми прожилками. Фарфор был настолько тонок, что казался полупрозрачным. Это была безумно дорогая вещь! Такие бывают только у аристократов.
— Давай договоримся, — послышался голос. — Это будет твоя кружка. И из нее будешь пить только ты.
Мне подвинули чай. А я жадно пила. Не чувствуя вкуса.
От мучительных усилий в горле пересохло. И я выпила чай в три глотка. А потом пыталась отдышаться.
— Можно просто воды, — простонала я, чувствуя, что легче не стало. Срочно! Еще секрет! У меня даже зубы стучали от напряжения. Я подумала про то, что из «дежурной» кружки пил даже ректор.
