Воображение нарисовало тысячи вариантов. От страстного поцелуя и ответного признания до вежливого: «Все пройдет как простуда через две недели!».
Мне вдруг стало так обидно, что на глаза набежали слезы. Я отрыла рот, глотая воздух, чтобы не дать жаркой слезе скатиться по щеке.
— Скажем так, на такое признание я немного не рассчитывал, — с вежливой улыбкой заметил Инквизитор.
Его голос разрушил тишину. А безукоризненная вежливость заставила сердце оборваться и рухнуть вниз с головокружительных высот мечты.
— Довольны? — злобно прошептала я.
Инквизитор поднял вверх брови, словно удивляясь самому себе.
Отчаяние просто захлестнуло меня с головой. Не давая даже вздохнуть полной грудью.
— Невероятно. Просто невероятно, — послышался тихий задумчивый голос.
Я плотно сжала губы. И слеза потекла по щеке вниз. Ненавижу! Ненавижу его! Готова прямо сейчас броситься и растерзать! Голыми руками!
Сглотнув слезы, я резко и гордо встала. Взмахом руки отодвинула свое кресло. Так что оно завалилось на спинку ножками вверх.
Меня шатало и мутило. Я почти не чувствовала своего тела.
Неимоверным усилием мне удалось развернуть себя в сторону двери. Слезы катились по щекам. Одна догоняла другую. И, слившись вместе, они скатывались на воротник.
Я направилась к двери. Казалось, что подо мной не каменный пол, а чавкающее болото. В котором каждый шаг может стать последним.
Я положила руку на дверную ручку, но не почувствовала ни руки, ни ручки. Словно рука была чужая.
Перед глазами все расплывалось. Мне казалось, что я вижу себя со стороны, стоящей возле закрытой двери.
— Как она открывается! — хрипловато спросила я, не узнавая своего голоса. И несколько раз дернула дверь изо всех сил. — Откройте мне дверь! Немедленно!
Руки тряслись. Я задыхалась. От ярости и отчаяния и ударяла по двери ногой. В надежде, что она откроется, распахнется. И выпустит меня отсюда. Навсегда.
— Откройте! Иначе я вынесу ее заклинанием! — хрипло и яростно крикнула я. И обернулась так резко, что потемнело в глазах.
Инквизитор сидел в своем кресле и безотрывно смотрел на сломанную ложку.
Мои пальцы пытались собрать заклинание. Но оно рассыпалось из-за того, что я не могла сконцентрироваться.
— Я прошу вас, — обессиленно задохнулась я, сползая вниз по двери. — Откройте.
— Встань немедленно, — послышался холодный голос.
Я чувствовала, что меня трясет, как во время простуды. Мне было ужасно холодно. По комнате раздались спешные шаги. Я смотрела на сапоги, которые приближались ко мне. И расплывались перед глазами.
Меня резко дернули вверх. И у меня перехватило дыхание. С легкостью, словно я ничего не вешу, меня подняли и понесли на кожаный диван. А потом спустили с рук.
Меня жутко знобило. Зубы отбивали чечетку. А в голове был монотонный гул опустошения.
— Успокоишься, тогда пойдешь, — послышались медленные слова. Их повторили несколько раз. Спокойно и медленно. Следом послышался отчетливый выдох.
Я услышала шуршание и перевела затуманенные глаза в его сторону. Инквизитор задергивал шторы. И накладывал заклинание на окно. Я старалась не смотреть на высокий силуэт.
Шаги снова прошли мимо меня. И затихли. Откуда-то издалека послышался шорох тряпок. На меня сверху упало одеяло. Роскошное, красное, стеганное с золотым узором.
Я даже не пошевелилась, чтобы его расправить. Или завернуться в него. Не смотря на то, что меня трясло. Я прикрыла глаза, нервно сглатывая комок слез. Одеяло медленно сползло на пол.
— Понятно, — прозвучал голос. Одеяло было поднято с пола. И теперь меня пытались в него завернуть.
Чужое одеяло, пропахшее любимым запахом показалось ужасно холодным. Меня стало трясти сильнее.
Я чувствовала дыхание в своих волосах. И руки, которые словно обнимают. Хотя на самом деле меня просто пытались согреть.
— Привстань, — послышался негромкий, но спокойный голос. Подо мной пытались протянуть часть одеяла. — Все. Садись!
— В тюрьму? — безжизненно спросила я. Не поднимая глаз.
— Перегнул, — послышался озадаченный голос.
Мне очень захотелось накрыться одеялом с головой. И поиграть в Фуфлыжника. Я чувствовала себя драконом в пещере. Драконом, которого только что обнес какой-то рыцарь, лишив честно награбленного сокровища.
В дверь послышался отчетливый стук. Я лениво перевела взгляд на дверь.
— Простите, с вами хочет поговорить ректор, — послышался встревоженный голос за дверью.
— Не сейчас. Передайте ему. Я занят, — послышался ледяной ответ.
Я сглотнула и попыталась взять себя в руки. И даже высунула ногу, чтобы встать.
— Ну, что будем делать? — вопрос прозвучал неожиданно.
Я почувствовала, как мои дрожащие руки достают из одеяла и берут в свои.
Это было настолько странно и нереально, что мне казалось, это просто сон. Поверх моих дрожащих рук легла рука с перстнем. Тем самым, способным уничтожить человека без единой улики. И смахнуть пыль его останков со стола.
Я смотрела на руку, которая слегка поглаживала мои руки. И не знала, что и думать. Одеяло было пропитано запахом его духов. Сквозь приоткрытую дверь была видна роскошная спальня. И подушки, которые валялись на полу. Видимо, их уронили, когда несли одеяло. Но так и не подняли.
— Так и будешь молчать, моя маленькая бессовестная фея? — послышался вздох.
Я боялась поднимать глаза. Инквизитор сидел на корточках передо мной. Я старательно отводила глаза. На что рассчитывало мое сердце? На то, что один из влиятельнейших и могущественных людей магического мира посмотрит на простую студентку? Пусть даже выпускницу! Да у него таких выпускниц каждый год! С каждой Академии! Вот на что оно рассчитывало? Но, увы, у сердца всегда слабо с математикой.
— Ничего я подожду, — послышался голос Инквизитора. А следом тяжелый вдох. — Пока ты успокоишься. И только тогда мы поговорим. Сейчас говорить с тобой бесполезно.
Меня едва-едва шлепнули по рукам. Чтобы привести в чувство. И внимательно заглянули в лицо.
— У меня времени много, — предупредили меня. — Я отложил все дела.
Дела он отложил! Я кирпичей на вторую Академию отложила!
Прошло еще несколько затяжных минут.
За это время я видела, как Инквизитор расхаживает по комнате. А мне стало больно. И я прикрыла глаза, словно меня нет. Словно все это мне приснилось.
— Ты хотела сделать какую-то глупость? Не так ли? — спросил голос совсем рядом. Диван скрипнул кожей. — Ну, признавайся? Большую-большую глупость. Возможно, последнюю. Можешь не отвечать. Я по глазам видел. Ты не первая, кто после допроса выходит с одной единственной мыслью.
