Утер издал дикий рев, от которого Лилиан застыл на месте, и бросился на него. Кинжал пронзил эльфа насквозь, забрызгав кровью белые простыни Игрейны.
Глава 16
Последняя ночь
Крики, разносившиеся по всему замку, вопли гнева или ужаса, отзвуки эпизодических стычек, призывы на помощь, грохот и лязг от бега множества вооруженных людей по каменным коридорам – весь этот оглушительный шум позволил им ничего не говорить друг другу, настолько трудно было найти какие-то подходящие слова.
Утер бросил свой кинжал на пол и продолжал стоять на месте, с бессильно опущенными руками, все еще задыхаясь от безумного бега, чувствуя, как ноют ребра и пульсируют только недавно зажившие раны на руке и ноге. Он не мог произнести ни слова, не мог пошевелиться. Между ним и Игрейной лежали два мертвых тела. Ему не нужно было останавливаться – надо было обнять ее сразу после того, как он убил эльфа, но теперь уже поздно, и чем дольше он молчал, тем труднее было заговорить. И потом, здесь была еще девочка, дочь Горлуа, – разбуженная шумом и криками, она залилась плачем, протягивая ручонки к матери.
Тогда Игрейна наконец очнулась, резко отвела глаза от лица Утера и, схватив Моргаузу, бросилась к дверям, все еще не выпуская нож, покрытый кровью мужа. Она собиралась закрыть дверь, но опоздала. Стражники, огромные, как медведи, в своих кожаных латах, для большей надежности проложенных шерстью, и круглых стальных шлемах, закрывавших нижнюю часть лица, заметили труп своего товарища у дверей королевской спальни. Один из них толкнул дверь плечом, отчего Игрейну с дочерью на руках отбросило прямо на руки Утеру, и тут же комната заполнилась вооруженными людьми.
Такими их и увидели, королеву и Пендрагона, прижавшихся друг к другу над неподвижным телом регента Горлуа. Утер – без доспехов и оружия, одетый по-эльфийски, без всяких знаков, указывавших на его королевский сан, – ни короны, ни золотой цепи, ни мантии, ни драгоценностей. Игрейна – такая хрупкая и бледная, в длинной льняной рубашке, с белокурыми волосами, струящимися по плечам и образующими полог над Моргаузой, которую она прижимала к груди. Стражники тяжело и хрипло дышали, как кузнечные мехи, их лица блестели от пота, глаза все еще возбужденно блестели от недавней схватки – но, однако, они не двигались с места. Одним не хватало мужества, чтобы сделать шаг, всего один шаг вперед, и разрубить на части этого проклятого Утера-Пендрагона, ибо, хотя он и был без оружия, им довелось услышать о нем немало страшных историй. Другие ждали приказа, неважно какого, ибо этого всегда ждут солдаты. А третьи, сами не понимая почему, испытывали чувство победы.
Игрейна увидела в их глазах и нерешительность, и ожидание, и эту странную экзальтацию. Она отошла от Утера и указала на тело Лилиана, пронзенное насквозь.
– Этот эльф убил регента, – произнесла она. – А мессир Утер убил эльфа. Что до меня, я жива и невредима, как и принцесса Моргауза.
Среди стражников возникло движение. Большинство из них хотели бы поверить Игрейне, но ее ложь оказалась слишком неуклюжей. Они колебались до тех пор, пока один из них, в красном плаще командира, не выступил вперед и не обернулся к ним.
– На колени перед королевой! – рявкнул он, сжимая в кулаке дубинку с гвоздями, достаточно мощную, чтобы убедить всех несговорчивых.
Игрейна отбросила длинные белокурые волосы назад и слегка улыбнулась Утеру. От этой улыбки он почувствовал жар одновременно в сердце и в чреслах. Несмотря на столпившихся вокруг стражников, несмотря на ребенка, которого она прижимала к груди, на холод этой комнаты, открытой всем ветрам, на трупы, лежавшие на полу, в этот момент он неудержимо хотел ее.
Она приблизилась к стражнику в красном плаще и положила руку ему на плечо. Он был таким здоровенным, что мог бы сломить ее одной рукой, однако он вздрогнул, смутился и покраснел, как ребенок.
– Твое имя? – произнесла она.
– Антор, госпожа.
– Твоя земля?
Стражник покраснел еще сильнее.
– У меня нет земли, госпожа. Я был на королевской службе в Лоте, я оттуда родом.
Игрейна улыбнулась. Ее тонкая изящная рука протянулась к забралу шлема и откинула его. Лицо стражника оказалось совсем молодым, лишь с едва начавшей пробиваться бородой, темные короткие волосы – жесткими и курчавыми. Мгновение Игрейна смотрела на него, затем, обратившись к одному из солдат, потребовала:
– Дай мне твой меч.
Тот молча исполнил повеление и снова отступил, почтительно склонив голову. Меч был таким тяжелым, что Игрейне пришлось взять его обеими руками, чтобы передать Утеру, который послушно взял его, хотя и не понимал, для чего это нужно. Тогда Игрейна вновь грациозно повернулась к Антору.
– Мессир Антор, преклоните колени перед вашим королем.
Наконец Утер догадался. Антор смотрел на него во все глаза, словно он был ангелом, спустившимся с небес, и дрожал всем телом. Он преклонил колено и опустил голову, весь в ожидании удара, который произведет его в рыцари, охваченный щенячьим восторгом.
На клинке, который Утер держал в руках, еще оставались следы крови. Крови эльфа – может быть, даже Дориана или Кевина-лучника… Утер резко отбросил меч, и он с грохотом упал на каменные плиты пола.
Антор бросил на него тревожный взгляд. Игрейна прижала к груди стиснутые кулаки, на глазах ее заблестели слезы. Стражники смотрели на Утера со смесью страха и удивления.
– Этот клинок запятнан, Антор, – сказал он, кладя руку на плечо командира стражников. – Он принесет вам несчастье…
И снова эта слепая собачья преданность в глазах…
– Пусть мне принесут Экскалибур.
Солдаты обменивались неуверенными взглядами, словно не понимая, о чем он говорит, но тут вмешалась Игрейна.
– Золотой меч, украшенный драгоценными камнями, что лежит в сундуке сира Горлуа. Ты, сходи за ним. Быстро!
Теперь королева не смотрела на Утера – она отвернулась, чтобы передать Моргаузу кормилице и набросить на себя плащ, отороченный собольим мехом, – но Утер чувствовал облегчение в её голосе. На мгновение она испугалась, что, отбросив протянутый ею меч, он отвергает ее саму – ее и трон Логра… Тогда, как и предсказывал Илльтуд, все было бы потеряно.
Илльтуд… Она вспомнила, как прошлой ночью стражники бесцеремонно увели его из этой же комнаты, и тут же повернулась к ним
– Монах. Где он?
– Госпожа, он в темнице, – ответил Антор, поднимаясь. – Сир Горлуа приказал заточить его, а остальных прогнать.
Игрейна попыталась отбросить мысль об этих несчастных, выброшенных из замка в промозглый ледяной холод, и приказала:
– Освободи его. И пусть унесут тело регента. Скажите аббату Илльтуду, что я его смиренная служанка и что я прошу его помолиться за упокой души сира Горлуа.
Все вышли, волоча по полу тело Лилиана и взвалив на плечи труп Горлуа. Игрейна и Утер остались вдвоем.
