Essor Жюльена – вариант «интенсивного» (в делезовском смысле) термина, спроецированный на китайскую мысль (что бы она ни значила) и позволяющий выписать проблему темпоральности фактической/демократической жизни в предельно простом виде. Essor означает такое обращение со временем, которое позволяет одновременно не спешить и не задерживаться. Время фактической жизни, как его описывает Хайдеггер и как оно устанавливается в политической или экономической сфере модерна, – это, как уже было отмечено, время постоянного джетлага, сбивающего возможность сделать что-то в удачное время, в подходящий момент. Например, полной противоположностью исповедуемого Жюльеном модуса отношения ко времени (во многом с прицелом на современную бизнес-культуру, симптоматичным образом склоняющуюся к дискурсу «созревания», «мягкости», «подъема», «propension» и т. д.) может показаться общепринятая практика создания минимально работоспособных прототипов или Minimal Viable Products (MVP) (программных решений, устройств и т. п.), которые являются, по сути, манифестациями необходимой спешки. Рыночная идеология выведения продукта заменена выведением прототипов, которые являются всего лишь заявками на будущее, знаками продуктов. Рабочие циклы стартапов строятся в расчете на единственную цель – продемонстрировать работоспособный продукт, но демонстрация искомой функциональности часто требует таких жертв, таких искусственных решений, подтяжек и костылей, что функция, показываемая в работе, оказывается всего лишь «демонстрацией», примером самой себя, которым невозможно пользоваться в реальной жизни (соответственно, большая часть прототипов никогда не доходит до рынка, сталкиваясь с ограничениями именно в тех пунктах, которые были абстрагированы при подготовке прототипа как нерелевантные).
Этот пример кажется удачным воплощением étale Жюльена, то есть таким уплощением, замораживанием, дефиницией и показной демонстрацией возможностей, которые на самом деле уничтожают эту возможность, ущемляют ее, превращая в «штиль», неподвижность «совпадения». Точно так же добродетель попадает в «штиль», становится показной не потому, что она лицемерна, а потому, что она слишком привязана к себе, к собственной дефиниции: высшая добродетель, совпадая с самой собой, теряет свое собственное безосновное основание (Жюльен прямо ссылается на Abgrund и «ничто» Хайдеггера), то есть упускает тот факт, что она добродетель не ради себя самой (в конечном счете добродетель должна быть равной жизни). Точно так же прототип, создаваемый в essor, поставленном сегодня на поток, представляется, особенно в случае неудачи, макетом, «штилем» своих собственных возможностей, которые неожиданно получают в нем овеществление, тем самым прекращая существование. Однако главный момент современного рыночного essor’а (как и всей фактической/демократической жизни) состоит в том, что подобная прототипизация (возможная, например, и в политике) уже отправляется от рефлексивно освоенного различия между essor и étale (не обязательно названных именно так), то есть от представления о невозможности «полного» штиля. Прототип демонстрирует не столько конкретную (полезную) функцию, сколько сам «напор» (людей-разработчиков, компании-стартапа и т. д.), который за ним скрывается, остается на фоне и поэтому не обязан демонстрировать себя в совершенном или даже просто работающем продукте. В определенном смысле «минимально жизнеспособный продукт» – это и есть максимальное несовпадение, которое отстаивает Жюльен, поскольку он минимально не совпадает с собственной позицией в étale, то есть в завершенном и вполне работоспособном состоянии, указывая на фон и фонд, позволяющий такому продукту вообще существовать. MVP – это не просто фиксация напора и порыва, а такая фиксация, которая целенаправленно стирает себя в пользу этого напора, акцентируя его и выводя фон на первый план. Общая неопределенность, конфузность essor, которая должна существовать именно на уровне стартапа, в «живом» брожении идей и возможностей, необходимым образом коннотируется минимальной жизнеспособностью продукта, поскольку его бо́льшая жизнеспособность означала бы, что essor делает слишком большую ставку на étale, чем и подводит себя. В то же время коннотации беспорядка и недоделанности, необходимым образом вписанные в минимальный продукт, могут прочитываться как всего лишь уловка, намеренная демонстрация беспорядочности и хаоса, должная засвидетельствовать потенциал команды.
Это пространство рефлексивного удвоения, образуется не только самим существованием различия essor/étale, но и знанием о нем (все, кто находится в ситуации, размеченной этой оппозицией неопределенного творческого брожения vs. залипания в предметности, знают, что находятся в ней, а потому уже не действуют так, как предполагается самой этой оппозицией), и именно оно уничтожает позицию размеренного, мудрого, домодернистского отношения ко времени (как времени постепенного вызревания), которое отстаивается Жюльеном в его реконструкции китайской мысли (в которой, соответственно, все негативные термины и концепты – такие как «несамостоятельность», «оппортунизм», неприятие греческой «парресии» и т. п. – неожиданно получают положительную окраску). Необходимость представить минимально жизнеспособный продукт, который самой своей минимальностью демонстрирует максимальную жизнь своих создателей, ставит перед последними неразрешимую проблему: они либо слишком акцентируют свой essor (то есть напор и драйв), пренебрегая реальными требованиями ради сохранения своей позиции творческого, то есть не погрязшего в определенности коллектива, либо делают излишнюю ставку на étale, то есть жертвуют своей творческой неопределенностью и конфузностью, стремясь продемонстрировать ее в убедительном продукте, который не оставит никаких сомнений в их способностях, но точно так же может убедить в исчерпании их сил («все силы ушли на это»). Жюльен не отвергает само различие essor/étale, но полагает, что нужно держаться «в середине», между «напором» и «штилем», но в том-то все и дело, что в ситуации фактической жизни мы уже знаем об этой оппозиции и поступаем соответствующим образом, создавая рефлексивные искажения, которые, собственно, и составляют предмет демократической жизни и темпоральности. В ситуации такого знания все агенты стремятся к привилегированному полюсу (essor), что уже создает перегрузку. Создание минимально жизнеспособного продукта является в этом смысле искажением базового уравновешенного различия essor/étale, поскольку оно является способом утвердить в будущем отложенный в прошлое «напор» за счет его самодемонстрации в настоящем, то есть ставкой на продление этого напора в будущем даже в том случае, когда это продление обязано выйти на уровень «продукта» (то есть де-терминирования «штиля» и «расстановки»). С точки зрения исключительно «позитивной» (или «китайской») интерпретации различия essor/étale, сам выход на этап étale, должен быть непрерывным и незаметным, следствием вызревания, а не рывка и форсирования. Но ситуация осложняется тем, что в «фактическом» режиме акцентуация вызревания или откладывания тут же помечается как стремление сохранить саму стадию или уровень essor, который, таким образом, умаляется тем, что стремится не замечать своего собственного перехода к штилю детерминации, отводит глаза и попадает в ловушку самоуверенности.
