Cтраница 53
В пространстве трех указанных базовых онтологических различий Хайдеггер вынужден выбирать стратегию foolproof, то есть сужения инструментальных возможностей с целью максимальной надежности, и в то же время систематически отказываться от нее, отрицать ее в самом ее выполнении. Позитивный жизненный мир, выделенный в координатах инструментальности, «одного-для-другого», желает представляться в качестве такой защиты, которая не требует дополнительной собственной технической реализации, то есть инструменты и вещи должны быть защищены самими собой, чтобы ни один глупец не оказался способен нарушить их распорядок. Однако такая надежность возможна только как проекция аутентичного антимира, то есть мира, в котором глупец защищен тем, что на его месте уже находится мудрец, желательно с ножом. Хайдеггера, несомненно, влечет позиция мудреца, того, кто не может ошибиться в своем обиходе, однако приблизиться к ней он может лишь за счет философского концепта онтологического различия, которое само становится довольно тяжеловесным и дорогостоящим механизмом foolproof: главное, не смешивать то, что так легко смешивается. Но дело не только в том, что такой инструмент не может быть совершенным, а в том, что он должен отрицать сам себя, камуфлировать собственное действие (или бездействие): в искомом мире онтологического различия последнее парадоксальным образом не существует, то есть само онтологическое различие возможно лишь как критический защитный инструмент, отсчитываемый от ситуации, заранее признанной опасной, а потому такой инструмент не может быть аутентичным. Хайдеггеру хотелось бы получить то, что обещает механизм, система foolproof (напоминающая систему сигнализации), но он не готов платить за это самим признанием такого механизма. В каком-то смысле ему просто нечем платить, а потому сцена онтологического различия становится сценой имитации аутентичного антимира, полностью защищенного от любого искажения со стороны «воли к власти», «представления» или субъекта, то есть от неумного или злонамеренного пользователя. Возможно, последнему не вполне уютно в мире «четверицы», но его мнения уже никто не спрашивает. Стремясь распрощаться с миром модерна, как он существовал от древних греков до атомной бомбы, Хайдеггер пожелал заключить договор с миром сил и стихий, а не героев или даже народов. Но неизвестно, ответили ли они на его предложение.
