– А как было наложено проклятие на семью магистра?
– На семь поколений. Как только появляется восьмое поколение – все. Проклятию дальше хода нет.
– Дайте угадаю, – вмешался в разговор уже Кирилл. – Речь шла не об ЭКО?
– Ты умница, Кирюша. И всегда был умным мальчиком.
– ЭКО?
На Ирину покосились уже двое.
– Надо просто найти подходящую девушку. Потом… есть биоматериал, есть сосуд, будет ребенок…
– А он будет? Или будет выкидыш?
– Вот за этим ко мне и пришел Коля. Показал сына, рассказал о своей идее и попросил, чтобы я была в лаборатории.
– Зачем? Хвостатиков отбирать?
– Именно, Ирочка, именно так.
Ирина только рот открыла.
– Я, как некромант, вижу сразу, где живое, а где мертвое. Иногда даже смерть вижу.
– И нашу?
– Что значит – вашу? Вы ее купили или в аренду взяли?
– Эмма Марковна…
– И видела бы – не сказала. Это может и подтолкнуть, – отрезала некромантка. И вернулась к рассказу. – Коля привел ко мне сына.
– И до ЭКО дело не дошло.
– Верно.
– Почему?
– Вера…
Эмма Марковна помолчала, собираясь с мыслями. А потом ринулась, как в пропасть.
– Коля и Вера познакомились, когда он приезжал в Москву. Знаете, бывает такая любовь… когда женщина любит до безумия, а для мужчины она только пикантное приключение. Бывает… Вот Вера и стала таким развлечением для Коли. Это, конечно, не беда – всякое бывает в жизни. Но Вера… она влюбилась более, чем всерьез. Она не вены себе резать стала, нет. Когда она поняла, что Коля все равно будет гулять, гулять и еще раз гулять, пока не получит сына, она решила просто оставаться рядом. Стать другом, жилеткой для плача, «своим парнем». И она этого добилась.
– Николай рассказал ей что-то не то? – уточнила Ирина. – Да?
– Очень не то. И о проклятии, и о своих талантах…
Ирина покачала головой.
– А Вера – обычный человек?
– Да. Обычный, но… фанатичный, что ли? Если у Коли заболит зуб, она принесет в жертву десять человек, лишь бы его вылечить.
– А не проще найти одного стоматолога?
– Или так. Но для Веры это равно возможно.
Ирина фыркнула.
– Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?
[7]
– Именно. И в самом худшем варианте. Я точно знаю, что с первой женой Коля развелся сам. Не сошлись характерами, она его поймала на измене, ну и результат… А вот вторая жена… Как вы думаете, Ирочка, что там случилось?
– Подозреваю, там случилась Вера? Сын у Николая был, другие женщины ему без надобности, а Верино место рядом с ним занимает какая-то левая грымза?
– Абсолютно точно. Никто не доказал, но я больше чем уверена – Вера или отравила или еще что-то сделала с Кристиной.
– Неужели вы – да не узнали?
Эмма Марковна пожала плечами.
– А надо ли?
Ирина посмотрела удивленно.
Надо ли наказывать убийцу?
Странный вопрос. Конечно, надо.
– Хорошо, как я могла это преподнести?
– Николай поверил бы.
– И удалил от себя Веру? Сомневаюсь. Ведь доказать я никак не могла. Опять же, вы знаете, некромантам для работы нужны останки. А Кристину кремировали.
– А Евгения? Женщина, которая родила Николаю сына?
Эмма Марковна покачала головой.
– Не знаю. Попросту не знаю. Подозрения у меня были, но и только. Для Веры сложилось все очень удачно, но помогла она себе – или не помогла – кто знает? Можете меня осуждать, но я не хотела в это лезть. У меня есть свои дела и заботы, у меня есть свои проблемы, а разгребать чужие, тем более к этому времени Паша умер, с Колей мы виделись редко….
Кирилл понимающе кивнул.
– Вы не хотели ввязываться во все это. Но сейчас-то как? Почему мальчика отправили в Италию?
– Город Рим. Святая Земля, если хотите. Намоленная, напоенная верой, искренней, истовой. На протяжении веков и эпох.
– А у нас, в России?
– Не помогло. Коля пробовал, но мальчику становилось только хуже.
– А святилище Стрибога?
Ирина спрашивала наугад, а попала в цель. И стало ясно, что некромантка знает что-то. Так разом осунулось, постарело лицо женщины.
– Не лезьте в это.
– Эмма Марковна, у нас уже нет выбора.
Некромантка достала откуда-то сигареты, ловко вставила одну из них в длинный черный мундштук, прикурила, покачала головой.
– Когда я поняла, что беда Левушки не в проклятьи, она в злом человеке, я посоветовала Коле отправить сына в Рим. И не пожалела. Мальчик исцелился, считай, ни разу с тех пор не болел, за ним приглядывает доверенный человек, Коля купил ему там квартиру, содержит сына… может быть, мальчик останется там и женится на итальянке. Для него это не худший вариант.
– А как вы…
– Ладно. – Эмма Марковна отложила сигарету в сторону, не замечая, что уродует стол. – Назовем вещи своими именами. Вера не травила мальчишку ядом, но убивала его вполне осознанно. Там лишняя таблетка, здесь наоборот, недодать, на что-то не обратить внимания, где-то попустить, это ведь мальчишка! Им свободы хочется! Когда я это поняла, Коля убрал Левушку из России.
– Но не избавился от жены?
– На нее много что записано. И родители ей хорошее состояние оставили. Коля жадноват. С женой они живут, но как чужие. Да и… в чем ее можно обвинить? В неосторожности? Она и сама каялась. В нелюбви к ребенку? Она и в этом признавалась. А мои подозрения… тут менталист нужен, и не из последних, а где такого взять?
– А гипноз?
– Вера к нему устойчива. Она вообще устойчива к любому виду ментальных воздействий… знаете – почему?
– Потому что любит?
– Именно! – воздела к потолку сигарету некромантка, наплевав на осыпающийся пепел. – Именно! В ее разуме есть только любовь. Ничему другому туда не пробиться.
– Жуть какая-то, – от всей души высказалась Ирина.
Кирилл поднял брови.
– А тебе не хотелось бы так любить? Или чтобы тебя так любили?
– Знаешь, у Роберта Рождественского есть стихотворение… я даже названия не помню. Смысл в том, что разговаривают двое, и один просит отдать любовь, а вторая… Там написано достаточно безадресно, с любой стороны может быть и мужчина и женщина. Допустим, мужчина просит о любви, а женщина выставляет ему условия. Все страшнее и страшнее, а он на все соглашается. И получает отказ.
