Именно потому, что я согласилась, во время осмотра я ничего не спрашивала у доктора, только отвечала на его вопросы о своём состоянии. Я хотела, чтобы “всё-всё” рассказал мне именно Дариан, стоящий у изножья моей кровати. Кровать… Значит, я снова находилась в нашей палате квартирного типа. Значит, операционный стол остался позади… Но… Почему никто не рассказывает мне о детях?.. Почему все говорят только обо мне?..
Когда доктор наконец вышел из палаты, я уже едва сдерживала подступившие к моим болящим глазам слёзы.
– Дариан, где они?.. Скажи мне… Скажи, что с нашими детьми… – начала скулить я.
– Ташенька, солнышко моё, с ними всё в порядке, – сев на стул рядом со мной и снова взяв мою руку в свою, уверенным тоном произнёс Дариан, и я сразу же начала с испугом вглядываться в его большие глаза, до дрожи боясь уловить в них хоть малейший намёк на ложь.
– Со всеми четырьмя?.. Они все в порядке?.. Каждый?.. – никак не могла успокоиться я.
– Дорогая, ты дала жизнь четырём абсолютно здоровым детям.
– Пффффф… – по моим щекам скатилось по одной слезе, которые я сразу же размазала трясущимися ладонями. – Хорошо… Как же хорошо, Дариан… Мне снился сон… Такой странный, страшный сон… Пожалуйста, ляг рядом со мной. Только не говори, что тебе нельзя…
– Сейчас, дорогая, мне только нужно переодеться. Подождёшь меня чуть-чуть?
– Да… Да, я подожду…
Дариан вышел из комнаты буквально на пару минут, но в эти пару минут я неожиданно почувствовала себя такой незащищённой и даже брошенной, что едва сдерживалась от того, чтобы в очередной раз не разреветься. Когда же Дариан вернулся в белоснежных медицинских штанах и рубашке, я, вытерев лишнюю влагу с глаз, заулыбалась до ушей, и сразу же поняла, что резкие перепады настроения, не смотря на то, что я уже больше не беременна, всё ещё остались при мне.
– Тебе так идёт!.. – усмехнулась я, но смех и улыбка всё ещё давались мне с большим трудом и выглядели слишком вяло.
– Иди сюда, – аккуратно ложась слева от меня, Дариан не позволил мне приподнять одеяло. – Нет, дорогая, под одеяло мне нельзя. У тебя всё ещё свежая рана, так что лучше без лишних контактов…
– Но ты ведь переоделся! – и откуда у меня только силы взялись на то, чтобы вдруг усилить тональность голоса.
– Я тебя и так могу обнять, – взяв меня под мышку, он положил свою небритую щёку мне на голову и гулко выдохнул.
– Расскажи мне, любимый, что было?.. Что я пропустила?..
– О-о-о… Ты пропустила многое. Теперь, когда меня будут спрашивать о самом страшном, что мне когда-либо пришлось пережить, я буду знать ответ на этот вопрос – совместные роды. Они были очень тяжёлыми, Таша. После того, как из тебя вынули всех детей, у тебя начало барахлить сердце и чуть совсем не отказало, но помог укол адреналина… Тебя сразу же подключили к аппарату вентиляции лёгких, а уже спустя десять минут выяснилось, что ты нуждаешься в экстренном переливании крови. Но мы с докторами предвидели это заранее, помнишь я сдавал анализ крови? Моя тебе идеально подошла…
– Мне перелили твою кровь?!
– Целых восемьсот миллилитров.
– Восемьсот?! Но это ведь лошадиная доза… Теперь ясно, почему ты так расклеился…
– Я так расклеился потому, что ты слишком долго не приходила в сознание, – сказав это, Дариан с нежностью поцеловал меня в макушку. – Хотя ты и смогла продолжить дышать без помощи аппарата, у тебя случилась длительная потеря сознания… Первого ребёнка из тебя извлекли в ноль часов двадцать одну минуту, второго в двадцать две минуты, третьего в двадцать три и четвёртого в двадцать пять, после чего ты практически сразу потеряла сознание и не приходила в себя до сих пор. Таша, уже семь утра, представляешь? И за окном выпал снег…
Я посмотрела в окно слева от Дариана. Там и вправду падал густой белый снег, кружась возле нашего окна сказочно большими и невесомыми хлопьями.
Дариан сказал, что мне необходимо поесть, и уже спустя пятнадцать минут он кормил меня из ложки чем-то очень вкусным, но я совсем не соображала, что это самый обычный куриный бульон. Единственное, о чём я могла думать первые полчаса после своего возвращения в сознание – это то, как сильно я люблю этого сильного мужчину с моими любимыми сине-голубыми, вдруг порозовевшими от неожиданных слёз глазами. Потом я стала радоваться тому, что наши дети живы-здоровы, и тому, что они всё-таки не убили меня. Но, похоже, доктор Брикман был рад этому даже больше, чем я сама, так как он в конце каждого часа буквально порхал над моей койкой с таким счастливым выражением лица, будто этой ночью выиграл Нобелевскую премию. И, судя по тому, как он и Дариан смотрели на меня, для каждого из них я и вправду в каком-то смысле была премией, только “выдалась” я им в разных категориях.
Вхождение Дариана в мою семью было настолько лёгким, что я даже не заметила, когда именно и как именно оно произошло. Ко мне пообещали ещё долго никого кроме Дариана и докторов не подпускать, зато я могла писать родным смс-сообщения с телефона Дариана. Пролистывая его чаты, я вдруг поняла, что последние несколько суток Дариан только и делал, что общался с моими родителями, с каждым отдельно, с Пандорой, Рупертом и Пени, Хьюи, Мишей, Нат и даже Айрис с Коко, и Жасмин, с которой он чатился исключительно смайликами и стикерами. Такого умиления я давно не испытывала…
Первый раз мне разрешили увидеть детей только вечером, и-то потому, что я буквально выпросила это желание у Дариана. Аккуратно переместив меня в инвалидное кресло и замотав меня в стерильный плед от плеч до самых пят, Дариан бережно повёз меня смотреть на наших детей.
Остановив кресло напротив огромного окна, он ткнул в него указательным пальцем и вдруг сказал:
– Видишь? Эти крохи наши. Две пары близнецов. Мальчик и девочка плюс мальчик и девочка. Так что путать на лицо мы их точно не будем. Мальчики между собой двойняшки, а близнецы они с сёстрами. С ума сойти, правда? – усмехнулся слегка поехавшей от счастья улыбкой отец детей.
Положив ладонь на окно и прижавшись к нему лбом, я не заметила, как по моим щекам потекли слёзы. Окно было как раз по линию моих глаз, а встать, чтобы рассмотреть этих крох получше, я не могла, но всё-таки я видела их лежащих в прозрачных стеклянных коробочках.
– Они пока что побудут в инкубаторах, но это ненадолго, – продолжал Дариан, пока ещё не замечающий моих слёз. – Все они родились весом в два кило, то есть достаточно крупными для своего возраста, что позволило им лучше акклиматизироваться, так что скоро их даже можно будет потрогать… Э-э-эй, Таша, – Риордан присел на корточки рядом со мной, – ты чего? Не плачь пожалуйста.
– Дариан, это наши дети!.. Представляешь?.. Наши с тобой дети!.. – не отрывая лба и ладони от холодного стекла, хныкала я. – Даже отсюда я вижу, как сильно они на тебя похожи…
– Скажешь тоже, – определённо довольно улыбнулся Дариан, но я это увидела лишь боковым зрением, так как всё ещё не находила в себе сил оторвать своего лба от окна. – Отсюда ты не можешь видеть, на кого именно они похожи.
