Уже переодевшись в пижаму и глотая снотворное, я начала прокручивать события… Мысли сразу же вернулись к прошлым страхам, но я быстро подавила эту слабость: тот факт, что движение вещей началось ещё до того, как Дариан вернулся в мою жизнь, и даже до того, как я встретилась с Ирмой на вокзале Сент-Панкрас, был неоспорим.
Неужели это я?.. Я сама передвигаю вещи по собственной квартире и не могу этого потом вспомнить?..
Неужели я схожу с ума?..
Через пять дней все собрались в родительском доме, чтобы отпраздновать девяносто шестой день рождения Амелии, а заодно и предшествующие ему дни рождения Жасмин и Мии. Когда в десятом часу Амелия поднялась к себе наверх, я отправилась за ней. Сев напротив прабабки на твёрдый пуфик, я дождалась, пока она поудобнее расположиться в своём скрипучем кресле-качалке.
– Деточка, тебя что-то беспокоит? – прищурившись, внимательно посмотрела на меня Амелия.
– Не знаю, доживу ли я до твоего возраста, но…
– Не доживёшь одного года, – неожиданно перебила меня Амелия, совершенно ошарашившив меня своим ответом.
– Это что, только что было предсказание? – с широко округлившимися глазами поинтересовалась я, неожиданно для себя перейдя на полушёпот.
– Конечно-конечно… А он доживёт до столетия, но не переживёт тебя ни на день. Как в легендах умрёте. Однажды заснёте вместе и вместе не проснётесь. Это будет вашей наградой.
– За что?.. – сразу же спросила я, но Амелия не ответила. – Ты о ком?.. – решила попытаться вновь я, но моя собеседница продолжала молчать, и тогда я решила попробовать в третий раз. – Амелия?..
– Я не знаю, – неожиданно скрипучим голосом выдала она. – Не знаю…
– Робина больше нет. Ты забыла?
– Робина нет… – задумчиво произнесла загадочная старушка. – Да-а… Робина больше нет…
Я поняла, что она устала и начинает засыпать, поэтому решила перейти к делу прежде, чем она окончательно вышла бы из строя:
– Я хотела тебя спросить: могут ли души с того света вмешиваться в ход событий этого мира?
– В ход событий этого мира? – удивилась и определённо заинтересовалась Амелия. – Что ты имеешь в виду, деточка?
– Ну… Возможно… – я замялась, осознавая, о каком бреде собираюсь у неё спросить. – Могут ли души передвигать какие-нибудь предметы в доме?
– Ты о Робине? – неожиданно трезво уточнила Амелия, словно я говорила о совершенно нормальных вещах. – Не-ет, деточка… Конечно нет. Душа Робина нашла покой. Я знаю. Он спит спокойно и ничто его не тревожит. Но что-то тревожит тебя. И не зря… Ты в опасности?.. Один… Два… Три… Три?
– Три? – сама не понимая, о чём говорю, переспросила я.
– Три рычащие “Р”, не принадлежащие друг другу. Одна рычит мягко-убывающе, вторая рычит агрессивно-нарастающе, третья рычит неминуемо-поглощающе… Кто они?
Я смотрела на Амелию широко распахнутыми глазами, не чувствуя своих внезапно онемевших конечностей. Она предсказала мне будущее. А я не могла растолковать этого предсказания.
Больше всего мне хотелось бы растолковать о неминуемом, но я вообще ничего не могла связать.
Чувство бессилия разлилось горечью у меня во рту.
Я снова что-то упускаю… Снова не вижу… Снова слепая…
…Я снова не смогу ничего предотвратить… Но… Необходимо ли что-то предотвращать?..
Я вновь ничего не знала наверняка и ни за что не могла ручаться. В который раз за всю свою болючую жизнь.
Глава 21
После разговора с Амелией прошло два беспокойных дня, и каждый день я думала о её словах относительно опасности. В пятницу я встречалась с Полиной, чтобы обсудить, как продвигаются дела с расследованием относительно тройки бывших спонсоров клуба, но она уклонилась от прямого ответа, сказав, что занимается этим вопросом. Можно ли было считать эту тройку тремя рычащими “Р”, о которых предупреждала меня Амелия, я сильно сомневалась. Поэтому начала крутить мысли о Дариане чаще, чем это было прежде. Такой ли он мне “друг”, каким кажется или хочет для меня казаться? Я разматывала катушку этой мысли по периметру всего своего обеспокоенного подсознания, но Дариан вновь и вновь выигрывал, как бы сильно я не пыталась его загнать в угол. Он разрешал мне флиртовать с другими мужчинами на его вечеринке, не попытался меня соблазнить, пока я была пьяна, а теперь он не звонил и не писал мне, и вообще не давал о себе знать никаким известным способом. Нет, Амелия говорила определённо не о Дариане, и всё же я слишком долго и мучительно думала о нём, что в итоге повлекло за собой последствия.
В ночь на тринадцатое число, в воскресенье, я легла в постель забыв принять снотворное и, как результат, проснулась резко, едва ли не подпрыгнув от неожиданности и сжимая пальцами простынь под собой. Сон был коротким, но достаточно ярким, чтобы заставить моё сердце колотиться в бешеном ритме.
Сновидение началось с того, что Дариан пришёл ко мне в гости. Я зачем-то предложила ему воду, он согласился и пошёл за мной на кухню. Когда я передавала ему полный бокал воды, мы соприкоснулись пальцами и бокал сразу же выскользнул из наших рук. Упав между нами, осколки бокала превратились в воду и вместе с пролитой жидкостью начали обращаться в обжигающий пар. Дариан вдруг положил свои руки на мои бёдра и властно притянул меня к себе.
В следующую секунду мы уже были обнажены и, катаясь по полу, едва ли удерживались, чтобы не поглотить друг друга по кусочкам. Мы кусали друг друга, всасывались друг другу в шеи, вжимались пальцами в кожу… Я не хотела останавливаться, а Дариан не собирался сбавлять темпа. В какой-то момент мне показалось, будто мы в буквальным смыслом становимся одним целым. Это было больно, но боль была приятной. От неё я начала стонать, и вскоре мой стон перерос в оглушительный крик, из-за которого окна на кухне вдруг взорвались, но осколки полетели не наружу, а внутрь комнаты.
Ни один осколок меня в итоге так и не задел, потому что Дариан, рухнув на меня своим тяжёлым горячим телом, прикрыл меня от каждого из них… Я смотрю на него с ужасом от того, что он выдерживает ради меня, и вижу в его глазах необузданную, даже злую страсть. Я пытаюсь ему указать на его ранения на спине, но он не слышит меня, и продолжает входить в меня жесткими, властными толчками. Я изнемогаю, но даже не пытаюсь его остановить, с благоговейным страхом наслаждаясь происходящим, словно отдавая Дариану должное и получая от этого удовольствие.
Не знаю, сколько бы продолжалась эта сладостная мука, если бы вдруг я не услышала хор из младенческих плачей. Услышав его на мгновение позже меня, Дариан резко встал и поднял меня вслед за собой, взяв меня на руки. Мы поднялись наверх уже одетые, очутились в спальне Тена и Джоуи, и оба замерли в шоке: в одной огромной колыбели, стоящей посередине комнаты, было сразу два Тена и два Джоуи. Взяв меня за руку и заглянув мне в глаза, Дариан сказал: “Это, конечно, хорошо, но не отвлекайся”, – и в следующую секунду мы вновь лежали на полу кухни, с ещё большей страстью впиваясь друг в друга, только на сей раз я с заметно большей отдачей была вовлечена в происходящее между нами.
