Только не это… Дариан не должен был узнать о том, что я настолько психологически неустойчива, о том, что я могу быть настолько слаба. Не стоило мне слушать историю Миши о том, что она хочет стать матерью в третий раз. Не стоило проверять исправность теста на беременность, заблаговременно зная, что он покажет мне две полоски. Не стоило зарываться в эту болезненную тему в интернете. Не стоило держать сына Нат и Байрона на руках… Но теперь уже было поздно об этом думать. Психологическая цепочка в моём мозгу сработала прежде, чем я успела осознать, что исключительно по собственной глупости дала ей ход. Мне срочно нужно было что-то с этим делать. Меня ужасно тошнило… Как тогда, после того жуткого выкидыша…
Как я только могла позволить своему мозгу повторно сыграть со мной столь ужасную шутку?!.. Это ведь может затянуться не на одну неделю, как это было в предыдущий раз…
Этим же вечером, я сообщила Дариану о своём незапланированном отъезде в Кардифф к Мише, сказав, что у неё возникли какие-то тайные “девичьи” проблемы, о которых я, из уважения к сестре, не могу ему поведать. Дариан, конечно, сразу же насторожился – он не мог поехать со мной из-за плотной занятости в Лондоне, но и не хотел отпускать меня без шофёра, однако в итоге я сумела притупить его внимание, затащив его в постель ещё до ужина. В итоге я пообещала ему позвонить, когда доберусь до Кардиффа, и заодно удачно отказалась от вызывающего во мне тошноту ужина, притворившись спящей уже спустя пять минут после секса. Поужинав в одиночестве, Дариан вернулся в постель уже спустя двадцать минут и крепко обнял меня, а я, всё ещё притворяясь спящей, всё никак не могла заставить себя заснуть, боясь того, что завтра утром, перед его уходом, меня снова стошнит, и он начнёт что-то подозревать. Поэтому я проснулась за час до его будильника и буквально на цыпочках покинула квартиру. Уже спустя полчаса меня стошнило в ванной Полины.
Я провела у Полины три бесконечно долгих дня и три нескончаемо длинных ночи. Уже на второй день, поняв, что меня не отпускает, Полина выдала Моне ключи от моей квартиры и попросила её пожить пару дней с детьми там, чтобы Тен и Джоуи прекратили ко мне лезть – мне и без того было “тошно”. Вечером третьих суток, наблюдая за тем, как я через силу впихиваю в себя бульон и даже отварные куски курицы, которыми меня, я не сомневалась, должно было стошнить уже в течении следующего получаса, Полина вдруг произнесла:
– Робин рассказывал мне о твоей мнимой беременности… Неужели и в прошлый раз всё было настолько плохо?
– Именно так всё и было, – произвела тяжёлый вдох я, продолжая ощущать, как мои силы едва уловимо покидают меня через кончики моих пальцев.
– И как ты с этим справилась в прошлый раз?
– Не знаю… Оно как-то само прошло…
– Но, Таша, это может занять недели. Ты ведь понимаешь, что не сможешь водить Дариана за нос так долго?
Я тяжело выдохнула. Полина едва ли не впервые в кое-чём ошибалась. Оказывается, я не то что не смогу водить Дариана за нос “долго” – я в принципе не способна этого делать. Думаю, он понял, что происходит что-то неладное, сразу после того, как я решила сбежать с утра пораньше. В течении первого дня он названивал мне едва ли не по два раза в час, а вечером, поговорив со мной сразу после того, как меня вывернуло наизнанку рисовой кашей Полины, он потребовал сказать ему, что происходит, мотивируя выставленное мне требование моим вялым (неправда!) голосом. В итоге рассердившись то ли на его грёбанную проницательность, то ли на своё отвратительное актёрское мастерство, я рассерженным тоном сказала, что устала и хочу спать, после чего бросила трубку и отключила телефон до утра. Проснувшись утром я увидела на экране своего мобильного страшную картину: три десятка пропущенных вызовов и сотня смс-сообщений от Дариана Риордана. Плохой знак. Очень нежелательный.
Я сразу же перезвонила ему, начала ласковым тоном успокаивать его, говорить, что, наверное, приболела, подхватив простуду у Миши, и, наверное, поэтому вчера так глупо себя повела… В общем я извинялась битый час и в итоге более-менее успокоила его, но ненадолго. После обеда мне вновь надоело каждый час вести с ним разговоры о том, как я себя чувствую в своей простуде, нет ли у меня температуры, какое у меня давление… В общем, максимально нежным тоном я заявила, что больше не буду с ним созваниваться до тех пор, пока не вернусь в Лондон, и что наше общение переходит в чат мессенджера. И сначала он очень даже неплохо отреагировал на этот мой “выкрутас”, так как я подала эту информацию уверенно-уставшим тоном, но уже в восемь часов вечера всё сорвалось. В очередной раз выкручиваясь над унитазом, я увидела длинное сообщение от Дариана:
20:02: – “Таша, немедленно возьми трубку! Я нашёл контактные данные Миши. Тебя нет ни в Кардиффе, ни у твоих родителей, ни у остальных твоих родственников. Если ты сейчас же не объяснишь мне, что происходит, клянусь, я найду тебя и собственноручно прикончу”.
Я не сомневалась ни в едином его слове, но мне было глубоко наплевать – меня выворачивало наизнанку, так что в какой-то степени мне даже хотелось, чтобы меня кто-нибудь наконец да прикончил.
В итоге я впопыхах написала Дариану короткое: “Всё нормально. Скоро вернусь”, – после чего вновь вернулась к унитазу и с тех пор игнорировала все его звонки, а на все его сообщения отвечала только смайликами любовной тематики, что, возможно, его успокаивало, но только первое время, пока не начало раздражать.
В общем, я сосредоточилась на попытках съесть что-нибудь полезное и не выплюнуть это сразу, в периодах между приёмами пищи и рвотой стараясь не шевелясь лежать в постели Полины, а лучше и вовсе спать… На внешний мир мне вдруг стало откровенно наплевать. За исключением Дариана, конечно, но сил для того, чтобы дать ему вразумительный ответ, точнее чтобы хоть как-то сгенерировать подобный в своём вялом мозгу, у меня попросту не было. Так что, боюсь, после моего возвращения (наверняка не скорого) меня будет ждать серьёзная взбучка.
– Таша, – Полина пощёлкала пальцами у меня перед глазами, – ты здесь?
– Да.
– Я говорю о том, что так не может долго продолжаться – нам нужно что-то делать.
– Что ты предлагаешь?
– Раз у тебя мнимая болезнь, значит тебе необходим психолог. И не смотри на меня так, девочка, – уверенно чеканила каждое своё слово Джорджевич. – Ты ведь хочешь поскорее вернуться к своему Дариану?
– Л-ладно… Поищи его завтра и если за завтра моё состояние не улучшится, обещаю, я схожу к твоему мозгоправу послезавтра.
На следующий день моё состояние улучшилось, но не настолько, чтобы я могла отказаться от оперативно найденного Полиной психолога.
Всё утро меня снова выворачивало наизнанку, к обеду мне стало легче, а к ужину я смогла съесть и удержать в себе сразу три порции куриного бульона, даже кусочки отварного мяса проглотила. Это был определённый прогресс, однако Полина отказывалась в него верить. Отправив меня в постель в начале девятого, сразу после ужина, она сказала, что сеанс назначен на завтра на полдень. Поморщив носом, я уже хотела сказать что-нибудь скептическое относительно работы с психологами, но прежде чем я придумала, что именно хотела бы сказать, Полина вышла из спальни.
