– Чего он хотел?
– Чтобы ты ему перезвонила.
Передышка закончилась.
– Определенно нет. Не хочу ни видеть его, ни слышать его голос.
– Что еще произошло вчера между вами двумя? – От Эме трудно что-то утаить. – Выкладывай. Вы ведь снова поладили. Да, я могу понять, что тебе больно из-за помолвки. Ты всегда надеялась на большее. Но он что-нибудь сделал, чтобы оправдать эти надежды? После того прощального поцелуя, я имею в виду.
«Он обнимал меня и целовал».
– Нет, не сделал. – Один поцелуй уже давно не должен был питать во мне надежду на большее. – Он явно хочет поговорить со мной о буре. Эзра узнает, что это магия. – Безусловно, до него и так уже это дошло, потому вчера он и пытался меня удержать.
Эме внимательно смотрела на меня.
– Он казался встревоженным.
– Его невесте я ничего не сделаю, если его это беспокоит.
– Думаю, переживает он за тебя. Ненормально, когда ведьма настолько теряет контроль и тем самым выводит из равновесия стихию.
– Разве что, – начала я, – речь идет о необученной ведьме-стихийнице. Вот чего он опасается, не так ли? И ты тоже.
Эме просто продолжала смотреть на меня, но ничего не говорила. Такая идея пришла мне на ум еще ночью, но я часами запрещала себе развивать любую мысль, уходившую в данном направлении. Теперь я произнесла ее вслух. Придется признать, что гроза – моя работа, хоть я и не представляла, откуда внезапно возникли эти силы. Еще два дня назад я была не способна сдвинуть с места даже самый крохотный предмет. Никакого смысла я в этом не находила, однако отрицать все тоже бесполезно. Грязной рукой я потерла шею.
– Это полностью сбило меня с толку. Я пришла в ярость, или расстроилась, или и то и другое. Сама точно не знаю. – Я взглянула ей прямо в глаза. – Я хотела вернуть себе магию. Но не так. Сначала полило как из ведра, а потом ни с того ни с сего появился тот леопард, и я швырнула в него сгустком темного воздуха и еще одним в Эзру. Я…
– Ты что сделала? – Эме выпучила глаза. – Ты атаковала человека? Проклятием? И не кого-нибудь, а великого магистра Ложи! Без причины? Сдурела? И ты говоришь об этом только сейчас?
Причина-то у меня была, но не такая, которую приняла бы Конгрегация. Согласно своду правил по колдовству ревность не давала никакого права причинять вред людям. Нам разрешалось максимум защищаться.
– Я не атаковала его напрямую. Скорее это как рефлекс. Ничего подобного я не планировала.
– Любое прямое нападение на человека строго запрещено. Если об этом станет известно Конгрегации… – Черты ее лица исказились от неподдельного страха. – Какое проклятие это было?
– Заклинание Nocere. Оно просто возникло у меня в голове, а потом на самом деле сработало. – Даже непосредственно защитными заклинаниями ведьмы не владели интуитивно. Их для этого тренировали. А проклятие или атакующее заклинание такая неподготовленная ведьма, как я, вообще обычно не могла использовать. – Наверняка это единичный случай, поскольку я так вышла из себя.
– Возможно… – На щеках Эме хаотично проступали красные пятна. – Конгрегации нельзя об этом знать, – категорично заявила она.
– Думаешь, Эзра обо мне доложит?
– Не знаю, – серьезно произнесла Эме. – Не думаю. Но до этого я не думала, что он обручится. Не с… – Она умолкла. – Об урагане Конгрегация так или иначе узнает. Чересчур много магии.
Вот дерьмо. Я зажмурилась. Эме обняла меня и, несмотря на всю грязь, прижала к себе. Ласково погладила по волосам.
– Ты вернула магию. Это главное. По поводу остального мы что-нибудь придумаем. Ты не обязана разговаривать с ним, если не хочешь.
Это было бы самым простым путем, и я чуть не кивнула. Но невозможно вечно прятаться в доме или в саду. Когда-то мы все равно столкнемся.
– Я ему позвоню. – Если так нужно, я готова молить о прощении. Мои сестры не должны страдать из-за того, что я не умела держать себя в руках. Конгрегация не церемонилась с наказаниями. Если они хотя бы подозревали, что ведьма или колдун злоупотребляли своими силами, нередко к ответственности привлекали всю семью. Эме и Маэль и без того много натерпелись по моей вине, к тому же мы даже не выполнили задачу, поставленную перед нами Конгрегацией. У Софии и Михаила не будет причин меня пощадить. Мне надо исчезнуть по примеру Эйдена. Такой вариант неожиданно показался мне весьма стоящим. Можно просто оставить все это позади. Сбежать куда-нибудь, где меня никто бы не знал. Но я не могла поступить так со своими сестрами. – Сделаю это прямо сейчас.
Эме отстранилась и одарила меня гордой улыбкой, пускай в глазах у нее я видела тревогу.
– Что ты ему скажешь?
– Без понятия. Наверно, попробую начать с извинений. Он будет в бешенстве. – Я окинула взглядом свою работу. Через пару недель мы соберем собственный урожай свежих овощей. Но только в том случае, если план Эзры не провалится, Пакт будет продлен и он женится на демонице. Пошел ли он со мной вчера в Гламорган, потому что надеялся, что я принесу оттуда кубок и зеркало? Если бы мне удалось, он бы не женился на Веге? Все это глупые и ненужные рассуждения. Я же видела их двоих вместе. Они идеально друг другу подходили. Вероятно, она такая же веселая и добрая, как Калеб. Нам рассказывали много небылиц о демонах, а мы верили во все. – Но перед этим приму душ. – Может, под струей горячей воды мне в голову придет что-то покрасноре- чивее.
– Я бесконечно тобой горжусь. – Эме утешающе погладила меня по руке. – Когда Констанс вчера нам об этом сообщила, я испугалась, что ты сломаешься, а ты вместо этого возишься в земле. Меня бы не удивило, если бы ты неделю провалялась в постели. Или целую вечность.
Меня бы тоже. Если я не ошибалась, то, скорее всего, на мне до сих пор сказывался шок. Он не мог жениться на той потрясающей женщине, потому что принадлежал мне. А я не могла потерять его из-за нее. Он любил меня, просто был слишком упрямым и сознательным, чтобы это признать. Но подобные мысли лишь доказывали, что до моего сердца еще не дошло, что оно лишилось Эзры навсегда. Будет ли он презирать меня или – еще хуже! – жалеть меня, потому что я так отреагировала на его новость? От стыда у меня скрутило желудок. Душ я принимала особенно долго, а после надела темно-синие шаровары и голубую кофту. Синий увеличивал уверенность в себе, и вот она-то мне как раз пригодится вся до капли. Когда уже невозможно стало оттягивать момент еще дольше, я спустилась в кухню. Сестры не показывались, за что я была им благодарна. Кресло mémé тихо раскачивалось – вперед, назад, – а Маэль, видимо, уже вернулась, так как над чашей, стоявшей на буфете, вился дымок. Пахло лавандой и ванилью. К сожалению, эти ароматы нисколько меня не успокаивали. Но попытка хорошая. Прежде чем продолжить эту мысль, я набрала номер Эзры. Он снял трубку уже после первого гудка.
– Ви?
Голос его звучал тепло и ничуть не рассерженно, что выбило меня из колеи, и на мгновение я забыла текст, который сочинила под душем.
