Казалось, будто я еду на «американских горках», взлетая вверх и предвкушая резкий спуск. Тони держал в руках чью-то жизнь и собирался принять единственное важное решение, способное изменить все. Я крепко сжала кулаки и изо всех сил пожелала, чтобы он сделал решительный шаг.
Никогда еще я не любила мужа так сильно и не чувствовала себя настолько близкой к нему, как в тот момент, когда он убил Джонни.
Глава 5
Лора – два месяца после Джонни
Я сидела в своем кабинете, горбясь над клавиатурой, и мрачно смотрела в монитор, пытаясь разумно составить рабочее расписание на следующий месяц. Все девяносто четыре волонтера требовали, чтобы их смены не приходились на ночные часы, и угодить желаниям всех и каждого не было никакой возможности.
Выглянув в открытую дверь, я окинула взглядом зал, где работала дневная смена. Кевин, Санджай, Зои и Джоэлла сидели в своих выгородках; половина отвечала на звонки, а вторая заполняла свободное время чтением журналов и электронных книг.
Прошло уже больше недели с тех пор, как у меня в последний раз нашлось время присоединиться к ним, и я ужасно тосковала по чувству предвкушения следующего звонка. Я была очень занята, к тому же стала намного осторожнее после победы над Райаном и Джонни, но мне не терпелось найти нового кандидата. Однако с тех пор как руководство головного офиса предложило мне должность менеджера филиала, которую прежде занимала Джанин, основная часть моего времени была посвящена скучным административным задачам.
На губах у меня появилась улыбка: я сидела в кресле Джанин, облокотившись на ее стол, и вместо составления расписания вынимала пинцетом для бровей из ее клавиатуры неподдающиеся крошки от безглютеновых бисквитов. Если б она видела меня сейчас, то перевернулась бы в гробу, куда я ее загнала.
За моим филиалом нынче наблюдали гораздо пристальнее, чем когда-либо прежде, и по отнюдь не радостным причинам. Сначала убийство Джанин прямо в здании, затем ее посрамление как главы филиала – когда вскрылось, что она перевела деньги с благотворительных счетов на свои личные счета, в том числе и на тот, с которого платила за азартные игры в сети. Когда было начато расследование, о ее воровстве узнали все благодаря «анонимному» осведомителю. Вскоре табличка с именем была втихомолку отвинчена от наружной стены. Я сама сделала это, я, испортившая репутацию Джанин.
«Больше некуда» потеряла общественное доверие, так что количество звонков резко упало – как и число пожертвований. Поэтому вполне разумно было попросить меня занять место главы. Я была отважной волонтеркой, пережившей два нападения сумасшедших братьев, которые также избрали своей целью мою дочь и сына-инвалида. Я во всеуслышание простила их, и альтруизм сделал меня иконой милосердия и выставил в самом положительном свете.
Остальная команда была довольна моим продвижением – в том числе и Мэри, старейшая волонтерка и моя бывшая наставница. Я сообщила ей о повышении по телефону, поскольку она все еще не вернулась в офис: слишком тяжелым оказался шок от убийства Джанин. Мэри по-прежнему винила себя за то, что не предотвратила это убийство и не наблюдала за роковым визитом Райана через видеокамеры, – несмотря на то, что именно я сказала ей, будто он давний друг Джанин. Я с радостью позволила Мэри нести груз вины – столько, сколько ей будет нужно.
Сигнал телефона уведомил, что рабочий день заканчивается. Полтора часа спустя я шла по улице к нашему дому, неся пакеты, набитые продуктами; ручки впивались в ладони.
Иногда я ловила себя на том, что рассеянно окидываю взглядом улицу, надеясь увидеть Олли. Он всегда боялся Тони, поэтому, вместо того чтобы позвонить в дверь, часами слонялся поблизости, ожидая, пока я выйду из дома или появлюсь рядом. Я скучала по нему, но слова Джонни продолжали преследовать меня.
Я была совершенно уверена, что Олли и Дэвид являлись абсолютно разными людьми – до нынешнего момента, потому что, когда как следует подумала, поняла, что их голоса были одинаковыми, как и жизненные обстоятельства. Дэвид потерял всякую надежду, когда его жена была убита тремя мужчинами, вломившимися в дом; мать Олли умерла от его собственной руки, пока трое мужчин, которым она намеревалась сдать нас «в аренду», торчали в дверях. Или это тоже ложь? Неужели то, что я помнила о жизни в доме Сильвии, так сильно отличалось от настоящих событий?
Вероятно, в последнее время память снова начала играть со мной шутки, подсовывая противоречивые картины того, что я считала правдой. Неожиданно всплыло глубоко похороненное воспоминание полуторалетней давности – о разговоре с Олли. Он сказал, что с него достаточно, что он устал бороться; и хотя то же самое Олли говорил и прежде, я поняла, что на этот раз он искренен. Он хотел моей помощи в смерти, но боялся и не хотел уходить один – и именно тогда в сценарии появилась Шарлотта.
Потом я вспомнила, как видела его в последний раз: он пришел в мой дом, чтобы помыться, и я помогла ему. Дала старый костюм и рубашку Тони, снабдила одноразовым телефоном и достаточной суммой, чтобы он мог купить билет на поезд до Восточного Сассекса, а потом взять такси. Он выглядел невероятно красивым.
Потом я увидела, как стою одна на автобусной остановке после похорон Шантель, а потом – у стойки регистратуры в больнице, споря с врачом, поступал ли к ним такой-то пациент. Так вот почему я не была на похоронах Дэвида! Не потому, что мне было слишком грустно видеть их, а потому, что его никогда не существовало.
Сердитый гудок машины вернул меня к реальности, и я обнаружила, что стою посреди дороги. Тело покрылось холодным потом, и я поспешила укрыться в безопасности своего дома.
– Привет! – крикнула я, открывая входную дверь и извлекая ключ из замка. Перед этим я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. – Кто-нибудь поможет разложить покупки?
Упоминание о покупках было не лучшим способом выманить детей и мужа в прихожую. Тем не менее Элис появилась из гостиной, неся под мышкой мерзкого кота, словно меховую сумку-клатч. Ожидание воссоединения с Бибером было одной из причин, по которым ей не терпелось вернуться в наш дом. Ни в одном из жилищ, что снимал Тони, не было позволено держать животных, и Элис тосковала по коту.
– Где твоя сестра? – спросила я, пока мы несли пакеты на кухню.
– Еще наверху, с миссис Хопкинсон. Когда мне будет столько лет, сколько ей, я ведь не буду на домашнем обучении, да? – Элис уронила кота на пол, и он зашипел на меня, неспешно выходя из кухни. Когда-нибудь сумка с кирпичами и вода в канале сотрут надменное выражение с его морды.
– Не думаю, милая. Если не наделаешь глупостей, какие натворила Эффи, у нас не будет причин забирать тебя из школы и нанимать частного учителя.
Довольная моим ответом, Элис начала в строгом порядке расставлять на полках банки с консервированными овощами и супами.
– Этикетками наружу, – напомнила я. – Папа уже дома?
– Угу. – Она указала в сторону сада. – Почему у него все время такой грустный вид?
