Произошедшее потом случилось так быстро, что Пип едва успел разобраться в подробностях. Из челюстей вредителя раздалось резкое шипение, а в следующий миг Замза, перекатившись на противоположную сторону матраса, с треском перевалился на свои шесть ножек и скрылся под кроватью. Юль отшатнулась, потрясённо воззрившись на свой палец. Пип подумал, что надо её утешить, но не обнаружил на её лице беспокойства, а только удивление. Он изумленно опустился на колени перед кроватью.
– Эй! – сказал он, заглядывая под кровать. – Ты что творишь?
Замза сидел в темноте, словно в пещере, и шипел. Его кусачки взволнованно вгрызались в пустоту.
– Он меня боится, – Юль подошла к Пипу, но продолжала стоять не нагибаясь.
Как кто-то мог не любить Юль? Видно, Замза слишком долго был узником тела насекомого и утратил кое-какие навыки: например, как надо себя вести в присутствии девочки. А может, он всегда был ворчливым букой, боявшимся женщин?
– Лучше я пойду, – сказала девочка.
Щупальца Замзы суетливо щёлкали по сторонам. Никогда ещё Пип не видел его таким, даже в ту пору, когда он предложил отполировать до блеска панцирь вредителя средством для мебели. Со вздохом он поднялся, и, бросив последний взгляд на опустевшую выемку в матрасе, взял Юль за руку.
– Он просто невежа. – Но в глубине души, коснувшись её руки, Пип стал прислушиваться к своим ощущениям, пытаясь понять, что испытал Замза. Но всё, что он почувствовал, были приятные мурашки.
– Мы можем попозже ещё раз попробовать, – заверил он Юль.
Не оглядываясь, словно о Замзе она уже и думать забыла, Юль, держа Пипа за руку, бежала к двери, полностью сосредоточившись на мальчике. Снаружи, в коридоре, он спросил:
– Хочешь ещё что-нибудь посмотреть?
В её голубых глазах снова коротко вспыхнули знакомые огоньки нетерпения. Затем её лицо озарила милая улыбка, и она кивнула.
На первом этаже они столкнулись с несколькими экслибрами, как раз возвращавшимися с ужина. Все уставились на Юль с любопытством. Она поприветствовала женщин и мужчин, правда, на этот раз без реверанса. Экслибры отправились дальше, но одна пожилая дама продолжала смотреть им вслед. Пип поспешно потащил Юль за собой, досадуя, что женщина не спускает с них глаз.
Когда начало смеркаться, он предложил Юль погулять в парке. Её длинные волосы отливали золотом, играя на свету, струившемся через окна. На ней была одна из курток Фурии с многочисленными карманами. Каждый из них был достаточно просторным, чтобы туда поместилась петушиная книга. Трава была влажной после небольшого дождя. С холмов в долину дул пронзительный ветер.
– Куда мы идём? – спросила она.
– Сейчас увидишь.
Они добрались до маленького кладбища позади часовни. Между могилами, рядом с каменной фигурой женщины, спрятавшей лицо в ладонях, стояло белое дерево, которого вчера ещё не было. Прошлым вечером Нассандра пустила корни прямо здесь, где беседовала с Пасьянсом до захода солнца, вернее, болтал Пасьянс, помогая себе руками и ногами, а каллиста молча ему внимала, следя за ним своими огромными глазами. Пип видел обоих из окна и радовался, что телохранитель не таскался за ним по пятам, пока он показывал Юль резиденцию. Берёзка была само изящество – молодое деревцо с тонким стволом и воздушной листвой. На каллист время года не оказывало никакого влияния. Каждое утро они сбрасывали листву с тем, чтобы к вечеру опять её обрести. Скудного света из дома было недостаточно, чтобы разобрать на белой коре строки буковок, словно выцарапанных иголочкой.
– Её зовут Нассандра, – объявил Пип.
Юль посмотрела на каменное изваяние женщины рядом с деревом.
– А зачем ей вообще имя?
– Я говорю не о статуе, а о берёзе. Это каллиста. Ночью она превращается в дерево, а днём она человек… По крайней мере, нечто вроде человека.
Вполне сознавая, что всё это приводит Юль в замешательство, он добавил:
– Раньше она была сердечной книгой.
Юль подошла к дереву и положила руку на ствол:
– А кажется, ствол как ствол.
– Теперь она дерево.
Девочка обошла берёзу кругом, не отрывая руки от коры.
– Народ здесь – просто класс! Ты, наверное, кажешься себе кем-то вроде укротителя цирка.
Пип нахмурился:
– Это – мои друзья, а совсем не звери, которых гоняют по арене плёткой!
– Конечно нет. Прости!
Да она, никак, ковыряет ногтем ствол Нассандры! Он сделал шаг по направлению к дереву, но Юль отдёрнула руку.
– А почему ты мне показываешь всё это?
Он замолк, потому что причина внезапно ему показалась совершенно дурацкой. Он хотел рассказать ей о том, как он приходил сюда с Пасьянсом, как добродушный великан делился с Нассандрой мятным печеньем и как оба допоздна просидели здесь под открытым небом, поскольку начали друг в друга влюбляться. Втайне Пип надеялся, что Юль точно так же усядется с ним, вопреки прохладному ветреному вечеру. Может, тогда он ей тоже немножко понравится.
– Потому что… – начал было он.
Её рука как бы между прочим снова скользнула по берёзовому стволу.
– Просто так, – выпалил он, – чтобы ты здесь всё посмотрела!
– Ах, вот как! – Она что-то хотела сделать с деревом, возможно, даже не отдавая себе в этом отчёта. – Сейчас я действительно с удовольствием позвонила бы домой. Они наверняка захотят меня как можно скорее забрать. Есть у вас адрес?
Адрес-то имелся, но ещё отец ввёл строгое правило: посторонним его не давать, и уж, во всяком случае, не тем, кто знал о библиомантике и об Адамантовой Академии.
– Они тебя не смогут забрать, – сказал он. – И не знаю, хорошо ли звонить им отсюда.
Юль резко рванула узкую полоску берёзовой коры. Над их головами по листве пробежал шелест. Но, может быть, это был всего лишь порыв ветра.
– Что ты творишь?! – крикнул он. – Сейчас же прекрати!
Сначала она поглядела на него, потом на белую кору в руке, словно и сама толком не знала, как он там очутился.
– Что ей от этого, больно, что ли? – удивилась она.
– Конечно!
– Но ведь это же только дерево.
– Это – каллиста. Я же тебе говорю!
– На мой взгляд, обычное дерево. Такое, какое срубают и распиливают на дрова, а затем бросают в камин…
– Зачем ты говоришь такие гадости?
Она высмеяла его:
– Пип, у вас в доме полно каминов! Что же вы, топите их не дровами?
– Уж во всяком случае, не древесиной каллисты.
Она отбросила бересту, вновь вцепилась в ствол и дёрнула следующую полоску, не оторвав её до конца.
– А что будет, если её спилить? Будет она тогда превращаться или останется простым бревном для топки?
