– Мы же противники, ты и я. В течение многих месяцев ты хотел меня убить, поскольку я отбилась от твоих рук.
Аттик испустил глубокий вздох:
– У нас теперь общий враг, и он сильнее нас. Этого должно быть довольно, чтобы на время заморозить наши разногласия.
– При условии, что я разделяю твою точку зрения и признаю опасность положения. Но в настоящий момент всё это вилами по воде писано. Если ты говоришь правду, за что Федре нас так ненавидеть?
– Оказавшись в этом мире, она обнаружила, что сталось с библиомантикой. Есть предположение, что ей это не понравилось.
– И потому она затевает эту треклятую войну? Прости, Аттик, но тебе придётся придумать что-нибудь более убедительное.
В первый раз за их беседу, странную беседу смертельных врагов, он уклонился от её взгляда.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я расскажу тебе всё, что я знаю. Надеюсь, тогда ты поверишь в серьёзность моих слов. – Он поднялся из кресла и принялся расхаживать взад и вперёд перед стеллажами, полными дешёвых изданий. – Что тебе известно о ночных убежищах?
Она удивлённо откинулась в кресле.
– Немногое. Академия создала их, как и многие другие, но по каким-то причинам они вышли из-под контроля.
Его тонкая усмешка обнаружила толику прежней заносчивости, но лучше уж она, чем этот сбивающий с толку страх в его глазах.
– Первоначально речь шла лишь об одном-единственном убежище. Ускользнув из-под влияния Академии, оно превратилось в чёрную пустошь, которая раскололась на множество частей, наслаивавшихся и проникавших друг в друга, что время от времени приводило к фантастическим феноменам. Парящие в воздухе горы, бездонные пропасти, трещины в кристаллической структуре действительности. Метаморфозы в ночных убежищах происходят и поныне, напоминая раковую болезнь, и никто не знает, наступит ли этому конец, а если да, то когда. – Арбогаст сделал короткую паузу, казалось вслушиваясь в ночь, а потом продолжил: – О чём ты не можешь знать, о чём никто не подозревает, кроме кучки посвящённых, так это о задаче, изначально стоявшей перед Страной Забвения.
По сведениям Изиды, убежища с давних пор создавали для самых разнообразных целей. Существовали местности вроде Либрополиса и печатных убежищ, предназначенные для библиофилов. В эти так называемые высокие убежища было легко попасть, они считались доступными для каждого библиоманта. Но имелись и захолустные мелкие убежища особого назначения: сады наслаждений, населённые экслибрами из эротической литературы, охотничьи убежища, убежища-санатории, даже места, где демонстрировали бои из ночных убежищ, чтобы дать возможность тем, кто сам никогда не участвовал в войне, ощутить очарование библиомантического боя. Многие библиоманты морщили носы по этому поводу: их интересы полностью концентрировались на изучении литературы, на чистой страсти к чтению.
И всё же существовало достаточное количество состоятельных извращенцев, готовых заплатить любую цену за удовлетворение совершенно других потребностей и тем самым пополнить казну Адамантовой Академии. Из этого черпал прибыль управленческий аппарат, гвардия, полиция, агенты и, естественно, члены трёх семейств, в чьи карманы текли солидные суммы.
И ещё имелась глубинка, убежища, либо возникшие стихийно, либо избравшие путь развития, который сильно уклонялся от замысла Зибенштерна. Некоторых со временем постигло забвение, другие оказались в изоляции. В ряде случаев эти убежища даже не были основательно изучены. Глубоко между страницами мира имелись потаённые уголки, до которых Академия не смогла дотянуться. Злые языки давно толковали о том, что три семейства утратили контроль и настаёт время непредсказуемых перемен. Однако официально всё замалчивалось. Вряд ли в первоначальном назначении ночных убежищ было что-то настолько сенсационное, что поразило бы Изиду. Всё было реально, всё возможно.
– Ночные убежища, – продолжал Арбогаст, – изобрели как загон для экслибров. Академия решила избавиться от них одним росчерком пера. Больше никаких перенаселённых гетто, никакого вредоносного влияния на библиомантику, никакой преступности, никакой нужды в городах вроде Либрополиса. Вместо этого – опять порядок и опрятность, как на страницах свеженапечатанной книги.
– Одно большое убежище-гетто, – пробормотала Изида.
– Колония строгого режима. Кто оказывался там однажды, уже никогда не мог оттуда вырваться.
Изида медленно поднялась из кресла.
– И это было целью Академии, которой я в своё время служила?
На этот раз он выдержал её взгляд.
– План с колонией потерпел неудачу, она развалилась, превратившись в то, что мы сегодня называем ночными убежищами. После того как несколько первых попыток потерпели фиаско, три семейства вынуждены были отказаться от своих намерений.
– Несколько… попыток?
– Первые заселения.
– Депортации!
– Называй как хочешь. Экслибров из захолустных гетто тайно доставляли туда. Это был эксперимент, из которого могло выйти и что-то хорошее.
– Что-то хорошее! Аттик, ты сам-то понимаешь, что говоришь?
– На то имелись логически объяснимые причины. Перенаселение. Высокая преступность. Упадок. Никто не может терпеть подобное в своём городе, в центре своего жизненного пространства.
Изиде пришлось сделать усилие, чтобы не принимать во внимание этот абсурд, пока она не выведает всю правду.
– Что же произошло?
– Страна Забвения – вот что произошло, – ответил он. – Ты, видно, себе такого и представить не можешь?
– То есть убежище преобразилось, когда там уже были эти несчастные?
– К несчастью, да.
– Сколько, Аттик? Сколько экслибров вы туда перетащили, пока план не отменили?
Он поколебался, а через мгновение мягко сказал:
– Несколько тысяч. Десять тысяч. Или даже больше. Точно не знает никто.
Она стояла и смотрела на него, не произнося ни звука.
– Это убежище начало мутировать, – возобновил он свой рассказ после короткой паузы, – в Страну Забвения, в ночные убежища. Может быть, виной тому экслибры, заразившие его своей болезнью. А может, всё наоборот. Кто знает?
– И они мутировали вместе с местностью? – Голос Изиды прозвучал жёстко, словно гравий под подошвами сапог.
Явно удивившись, что она всё ещё не видит связи, он ответил вопросом на вопрос:
– Как ты думаешь, откуда происходит население ночных убежищ?
Великий боже! Её осенило:
– Это они? Чернильные поганки были некогда экслибрами?
Глава девятая
Почти на минуту между ними воцарилось молчание. Арбогаст наблюдал за реакцией Изиды, словно препарируя её окаменевшее лицо. Судя по всему, он был готов к чему угодно: к упрёкам, ужасу, даже к агрессии. Но не к этому. Она стояла, неподвижно уставившись на пёстрые ряды книжных корешков. Её губы склеились, рот пересох. Наконец Изида снова обрела дар речи.
