Справедливость в межличностных столкновениях
Человек становится человеком в межличностных столкновениях. Только встретив «ты», человек понимает, что он есть «я». Во всей вселенной нет такого природного объекта, который мог бы дать ему это понимание. Человек может превзойти самого себя во всех областях знания и управления. В своих целях он может использовать все. Он ограничен только своей конечностью. Но эти ограничения могут быть до бесконечности ослаблены. Никто не может сказать, где предел человеческих сил. В своем столкновении с миром человек способен превзойти любые ограничения, которые можно вообразить. Но у человека есть предел, который четко установлен и с которым он всегда сталкивается: это другой человек. Другой, «ты» – это как стена, которую нельзя убрать, сквозь которую нельзя проникнуть и которую нельзя использовать. Тот, кто пытается это сделать, разрушает сам себя. «Ты» самим своим существованием требует признания себя в качестве «ты» для «я» и в качестве «я» для самого себя. Это требование, которое неявно присутствует в его бытии. Человек может отказаться выслушивать требования, внутренне присущие другому человеку. Он может игнорировать исходящее от другого требование справедливости. Он может убрать или использовать другого человека. Он может попытаться превратить его в управляемый объект, в вещь, в орудие. Но делая это, он встречает сопротивление со стороны другого, который требует признания себя в качестве «я». И это сопротивление вынуждает его или обращаться с ним как с «я», или отказаться от самого себя в качестве «я». Несправедливость по отношению к другому – это всегда несправедливость по отношению к себе. Хозяин, который обращается с рабом не как с «я», а как с вещью, подвергает опасности себя самого как «я». Этот раб самим своим существованием причиняет хозяину такой же вред, какой тот причиняет ему. Внешнее неравенство уравновешивается разрушением «я» хозяина.
Это ведет к вопросу, может ли «золотое правило»{ Золотое правило — известное с древнейших времен нравственное правило, представленное в Библии в двух формах: отрицательной («Что ненавистно тебе самому, того не делай никому», Тов. 4:15) и положительной («Во всем, как хотите, чтобы люди поступали с вами, так с ними поступайте и вы», Мф. 7:12).} рассматриваться в качестве принципа справедливости в межличностных столкновениях. Им пользовался даже Иисус. И правило «делай людям то, что ты хочешь получать от них», безусловно, заключает в себе практическую мудрость. Но оно не является критерием справедливости в межличностных столкновениях. Вполне может быть и так, что кто-то хочет получить преимущества, которые противоречат справедливости по отношению к нему самому и, если бы он их получил, равным образом противоречили бы справедливости по отношению к другому. Они несправедливы, если даются, и несправедливы, если принимаются. Мы должны отказаться от них, если нам их предоставляют. Это сравнительно легко, если то, чего требуют или что дают, является безусловно вредным. Но это трудно, если мы чувствуем, что обязаны выполнить то, что кажется справедливым требованием, требованием, которое мы сами могли бы выдвинуть. Тем не менее мы колеблемся. Мы подозрительны к другим, как и к самим себе. Мы подозреваем, что за видимым смыслом требования скрывается что-то еще, что следует отвергнуть: неосознанная враждебность, желание возвыситься, стремление эксплуатировать, инстинкт самоуничтожения. Во всех этих случаях справедливость в столкновениях человека с человеком нельзя определить в терминах «золотого правила».
Мы нашли абсолютно обоснованный формальный принцип справедливости в любых межличностных столкновениях, а именно признание другой личности как личности. Но попытка, исходя из «золотого правила», наполнить этот принцип конкретным содержанием, оказалась неудачной. Возникает вопрос: существуют ли другие способы найти это содержание? Ответ, который кажется неопровержимым, состоит в следующем: это содержание мы находим в культуре; оно дается человеческим опытом, воплощенным в законах, традиции, авторитетных мнениях, а также в индивидуальной совести. Тот, кто в межличностных столкновениях следует установленным правилам и принимает решения, руководствуясь своей совестью, имеет твердые основания считать себя справедливым. В распоряжении человечества всегда есть сокровища этической мудрости, которые охраняют его от саморазрушения и которые, если воспользоваться религиозной терминологией, основаны на универсальном откровении. Так как справедливость – это форма силы бытия, бытие человечества не могло бы продолжаться ни минуты, если бы в столкновениях человека с человеком не действовали структуры справедливости. Большинство повседневных столкновений между людьми разрешаются с помощью указанных выше источников справедливости. В некоторых случаях преобладают закон, традиция, авторитет, в других – индивидуальная совесть. Это важное различие, и оно может приводить к трагическим конфликтам, классическое описание которых представлено в «Антигоне» Софокла. Но не это главное в нашей проблеме. Ведь объективные правила и индивидуальная совесть взаимозависимы. Законы, традиции и авторитеты стали источниками справедливости посредством решений, в которых участвовала индивидуальная совесть. А с другой стороны, индивидуальная совесть была сформирована в процессе усвоения законов, традиций и авторитета, которые стали правилами справедливости, сделавшими внешнее принуждение ненужным. В несколько парадоксальной форме можно сказать: закон – это усвоенная совесть; совесть – это усвоенный закон. Правила справедливости созданы взаимодействием закона и совести.
Возможно ли выйти за рамки этой ситуации? Существует ли, помимо взаимодействия закона и совести, другой способ наполнить содержанием понятие справедливости в межличностных столкновениях? Остается только одна возможность: классическая теория естественного закона, вера в то, что можно выявить такие структуры человеческих отношений, которые являются универсальными, неизменными и твердо обоснованными. Классическое богословие рассматривает Десять заповедей, а также их интерпретацию в Нагорной проповеди как положения естественного закона. Римская Церковь корректирует это толкование следующим образом. Она не отрицает, что и Декалог, и Нагорная проповедь – это естественные законы. Но так как они недостаточно действенны и неверно понимаются, Церковь должна их заново переформулировать. Однако они остаются естественными законами и, в принципе, им можно дать разумное объяснение. В своем анализе равенства и свободы, двух основных принципов теории естественного закона, мы показали, что эти принципы, как только делается попытка претворить их в конкретные решения, оказываются неопределенными, изменчивыми и относительными. То же самое можно сказать и относительно всех остальных положений естественного закона. Они подобны принципам, предположительно регулирующим отношения полов, – исторически обусловленным и часто находящимся в вопиющем противоречии с требованиями справедливости, которые внутренне присущи этим отношениям. Теория естественного закона не в состоянии ответить на вопрос о конкретном содержании принципа справедливости. И можно показать, что на этот вопрос вообще нельзя ответить в терминах одной только справедливости. Вопрос о содержании принципа справедливости требует рассмотрения принципов любви и силы.
Единство справедливости и любви в межличностных столкновениях
Справедливость, понимаемая как пропорциональная справедливость, неспособна найти решение в конкретной ситуации, но это может сделать любовь. Иногда ошибочно утверждают, что любовь начинает работать, когда перестает работать справедливость. Нет, любовь показывает, что́ справедливо в конкретной ситуации. Нет большей ошибки, чем сказать кому-то: «Раз я люблю тебя, а ты любишь меня, ни мне от тебя, ни тебе от меня справедливость не нужна, любовь делает справедливость излишней». Так говорят те, кто хочет избежать обязанностей, связанных со справедливостью. Так говорят авторитарные правители своим гражданам и авторитарные родители своим детям. И даже если они этого не говорят, они именно так себя ведут. Этим простым способом пытаются избежать ответственности и самоограничения, которых требует справедливость. Любовь, якобы превосходящая справедливость, – это зачастую не более чем эмоциональная вспышка самоотдачи, за которой следуют эмоциональные вспышки враждебности.
