Стану ли исчислять их, но они многочисленнее песка; когда я пробуждаюсь, я все еще с Тобою. О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого! Удалитесь от меня, кровожадные! Они говорят против Тебя нечестиво; суетное замышляют враги Твои. Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их: враги они мне. Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный.
Пс. 138
«Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу»? Эти слова – средоточие великого 138 псалма. В форме вопроса в них утверждается присутствие Бога, от которого нельзя укрыться. Рассмотрим это утверждение и те мощные образы, в которых псалмопевец пытается его выразить. От Бога нельзя скрыться. Он – Бог только потому, что от Него нельзя скрыться. И только то, что неизбежно, от чего нельзя скрыться, есть Бог.
Нет места, куда можно было бы убежать от Бога, которое было бы вне Бога. «Взойду ли на небо – Ты там». Вполне естественным представляется пребывание Бога на небе, и совершенно неестественным для нас – желание взойти на небо, чтобы убежать от Бога. Но как раз это и пытаются сделать идеалисты всех эпох. Они пытаются запрыгнуть на небо совершенства и истины, справедливости и мира, где в Боге нет необходимости. Это небо – дело рук человеческих, где нет вселяющего в нас беспокойство Божественного Духа, где нет осуждающего присутствия Божественного Лика. Но такое место – «безместно»; это – «Utopia», идеалистическая иллюзия. «Сойду ли в преисподнюю, и там Ты». Ад, или Шеол, обитель мертвых, казалось бы, подходящее место для того, чтобы спрятаться от Бога. Именно туда и пытаются спастись бегством все те, кто жаждет смерти, чтобы избавиться от Божественных Требований. Я убежден в том, что среди нас нет ни одного человека, который не желал в свое время избавиться от бремени существования, шагнув в смерть. Я знаю, что есть среди нас и такие, кого это томление по смерти искушает изо дня в день. Но всякий в глубине души знает, что смертью не избежать внутреннего требования, которое ему предъявлено. «Возьму ли крылья и переселюсь на край моря: и там рука Твоя поведет меня, удержит меня десница Твоя». Полетишь на край земли – и там не избегнешь Бога. Наша техническая цивилизация пытается сделать именно это, чтобы избавиться от знания того, что она лишена центра жизни и смысла. Современный способ бегства от Бога состоит в том, чтобы мчаться вперед и вперед, со скоростью солнечных лучей, обгоняющих восход солнца, захватывая все больше и больше пространства во всех направлениях любым доступным человеку способом; быть всегда деятельным, рассчитывающим все наперед, всегда наготове. Но Бог полагает свою руку на нас; и Он уже наложил ее тяжко и разрушительно на нашу цивилизацию, спасающуюся бегством; наш побег не удался. «Скажу ли: может быть, тьма сокроет меня, и свет вокруг меня сделается ночью. Но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день: как тьма, так и свет». Бегством во тьму ради забвения Бога – не избежать Его. Возможно, на какое-то время мы в состоянии выбросить Бога из нашего сознания, отвергнуть Его, опровергнуть Его, убежденно доказывать Его небытие и жить без Него весьма уютно. Но рано или поздно мы узнаем, что отвергли и позабыли не Бога, а некое искаженное изображение Его. И мы узнаем, что можем спорить с Ним только потому, что Он побуждает нас нападать на Него. Предавая Бога забвению, Бога не избежать.
«Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?» Поэт, написавший эти слова, чтобы показать напрасные старания человека убежать от Бога, несомненно верил в то, что человек желает убежать от Него. В этом своем убеждении псалмопевец не одинок. Самые разные люди: пророки и реформаторы, святые и атеисты, верующие и неверующие, обладают таким же опытом. Можно с уверенностью сказать, что человек, никогда не пытавшийся убежать от Бога, никогда не встречал в своем опыте Бога, Бога истинного. Говоря о Боге, я не имею в виду множество богов нашего производства, богов, с которыми можно жить весьма уютно, ибо нет причин спасаться бегством от бога, являвшего собою совершенное изображение всего, что есть хорошего в человеке. Зачем и пытаться бежать от такого далекого идеала? Нет причин спасаться бегством и от бога, являющего собою только вселенную, или законы природы, или ход истории. Зачем пытаться бежать от реальности, частью которой мы являемся? Нет причин спасаться бегством от бога, который представляет собою не более чем благоволящего отца, отца, гарантирующего нам наше бессмертие и окончательное счастье. Зачем пытаться убегать от того, кто нам столь полезен? Нет, это изображения не Бога, а человека, пытающегося создать Бога по собственному подобию и ради собственного уюта. Эти боги – продукты человеческого воображения, принимающего желаемое за действительное, справедливо отвергаемые каждым честным атеистом. Бог, присутствие которого мы с легкостью можем перенести, бог, от которого нам нет нужды прятаться, бог, к которому временами мы не испытываем ненависти, смерти которого мы иногда не желаем, – вовсе не Бог и нисколько не реален.
Фридрих Ницше, знаменитый атеист и ярый враг религии и христианства, знал о могуществе идеи Бога больше, чем многие правоверные христиане. Заратустра, пророк нового, более высокого человека, в истории, полной символического смысла, говорит Самому Безобразному Человеку, убийце Бога: «Ты не вынес того, кто видел тебя, – кто всегда и насквозь видел тебя… ты отомстил этому свидетелю… Ты – убийца Бога». Самый Безобразный Человек соглашается с Заратустрой и отвечает: «Он должен был умереть». Ведь Бог, согласно Самому Безобразному Человеку, смотрит глазами, которые видят все; Он всматривается в основание и глубины человека, в его потаенный срам и безобразие. Бог, видящий все, и человека тоже, есть Бог, который должен умереть. Человек не может вынести, чтобы такой Свидетель был жив.
А в состоянии ли мы вынести такого Свидетеля? Псалмопевец говорит: «Господи! Ты испытал меня и знаешь». Кто может снести такое: быть как на ладони даже в самых темных уголках своей души? Кто не захочет скрыться от такого Свидетеля? И кто не пожелает стать одним из тех, кто может отрицать Бога в теории и на практике; кто не пожелает стать атеистом? «Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю… Иду ли, отдыхаю ли, Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе». Бог знает, каковы мы, и Он знает, что мы делаем. Кто не возненавидит своего спутника, который всегда с тобой на всяком пути, на каждом месте отдыха? Кто не пожелает вырваться из тюрьмы такого пожизненного сопровождения? «Ты разумеешь помышления мои издали… Еще нет слова на языке моем – Ты, Господи, уже знаешь его совершенно». Божественное Присутствие – духовно. Оно пронизывает нас до глубины нашего духа. Вся наша внутренняя жизнь, наши мысли и желания, наши чувства и фантазии – ведомы Богу. Бог содержит в Себе и последний путь к бегству, самое глубокое и сокровенное из всех мест – индивидуальный дух. Этот факт принять всего труднее. Едва ли можно преодолеть человеческое сопротивление такому безжалостному наблюдению. Всякий психоаналитик и исповедник знакомы со страшной силой сопротивления, подымающегося в каждой личности даже против малейшего раскрытия себя. Никто не хочет, чтобы его узнали, даже если он понимает, что его здоровье и спасение зависят от такого познания. Мы даже сами не желаем познавать самих себя. Мы стараемся скрыть глубину собственной души от своих же глаз. Мы отказываемся быть своими собственными свидетелями. Как же тогда можно выстоять перед зеркалом, от которого ничего не может укрыться?
