1 Кор. 9:19–23
В первой проповеди мы видели, что основание нашего теологического существования состоит в том, что Божественный Дух поддерживает нас силой и делает для нас невозможным отказаться от теологического вопроса, вопроса о том, в чем мы предельно заинтересованы, вопроса о Боге. Мы говорили о теологе как верующем, невзирая на его сомнение и отчаяние, принадлежащем к Церкви, в силе которой совершается вся теологическая работа, невзирая на нехватку уверенности.
Теперь же несколько слов Павла о его пастырском служении должны привести нас к пониманию другой стороны теологического существования. Апостол, безусловно, больше, чем теолог, а священник исполняет больше обязанностей, нежели теолог как ученый. Однако апостол также и теолог, а священник не может исполнять свою работу без теологии. Поэтому слова Павла о его пастырском служении в целом истинны также и для теологической стороны его служения: «Для всех я сделался всем». Теологическое существование требует такого же отношения. Теолог в своей теологии должен стать всем для всех. Нам нужно разобрать значение этих слов.
«Для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобресть подзаконных, хотя сам я не под законом». Заменим слово «закон» словом «идеализм» – не только потому, что идеалисты обычно являются приверженцами буквы закона, но также и потому, что идеализм – благородная позиция, возвышающая нас над более низкими пластами нашего существования и порождающая веру и преданность, точно так же, как и закон. «Для идеалистов я стал как один из них, чтобы приобресть идеалистов, хотя сам я не идеалист». Как такое возможно? Как теолог, не будучи идеалистом, может стать идеалистом для идеалистов? Он может стать идеалистом точно таким же образом, как апостол Христа может стать евреем для евреев. Павел говорит, что закон благо и что он не отменяется, но исполняется во Христе. Подобным же образом и теолог, не будучи идеалистом (он никогда бы и не смог им быть) – не разрушает идеализм. Он пускает его в дело и утверждает, что идеализм содержит некоторую истину, создающую беспрерывное искушение для теолога самому стать идеалистом и отвергнуть Крест – осуждение идеализма. Теолог использует идеализм, его идеи и методы. Он становится платоником для платоников, стоиком для стоиков, гегельянцем для гегельянцев, прогрессистом для прогрессистов. Но он не может смешивать любую из этих форм идеализма с христианской вестью. Он более привержен к одним, чем к другим, но никогда не навязывает свои предпочтения остальным во имя христианства. Он знает о том отчаянии, которое идеализм, как и закон, способен вызывать в нас. И он знает, что во Христе присутствует новое Бытие, в котором воплощаются и становятся зримыми все идеалы – уже не как идеалы, а как реальность.
«Для чуждых закона я стал как чуждый закона – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобресть чуждых закона». Заменим выражение «чуждые закона» на «реализм» – не потому, что у реалистов нет закона (ибо нет ни реалистов, ни язычников без какого-нибудь закона), но потому, что у них нет абстрактных принципов, навязываемых реальности. Величие реалистов – в их смиренном принятии вещей в том виде, в котором они существуют. «Благочестие реализма есть смирение». «Для реалистов я стал как один из них, чтобы приобресть их, хотя сам не реалист». Теолог, не будучи реалистом (он никогда бы и не смог стать реалистом), не разрушает реализма. Он признает истину реализма и его постоянно искушает желание самому стать реалистом и таким образом отвергнуть вечную жизнь – осуждение реализма. Теолог использует реализм и становится позитивистом для позитивистов, прагматиком для прагматиков и видящим в жизни трагическое для видящих в жизни трагическое. Однако он не говорит, что реализм – это христианская весть. Он не борется за него во имя христианства. Он знает безнадежность одного лишь реализма и знает, что существует новое Бытие, преодолевающее саморазрушение реальности.
«Для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных». Это наиболее глубокое из трех заявлений Павла о самом себе и наиболее важное для нашего существования как теологов. Мы должны стать как будто немощными, хотя, охваченные Божественным Духом, основанием всякой теологии, мы не немощны. Как можем мы стать немощными, уже не будучи немощными? Мы можем стать немощными, имея силы признать свою немощность, удерживая себя от всякого фанатизма и теологической самонадеянности и принимая участие – не со стороны, но внутренне – в немощности всех тех, к кому мы обращаемся как теологи. Наша сила – наша немощность; наша сила – не наша сила. Мы сильны, следовательно, только постольку, поскольку указываем – ради самих себя и ради других – на ту истину, которая владеет нами, но которой мы не владеем.
Нет ничего пагубнее, как для самого теолога, так и для тех, кого он хочет убедить, чем теология самоуверенности. Настоящий теолог – тот, кто в силах понимать свою немощность и признаваться в ней, и, следовательно, тот, кто имеет силы стать немощным для немощных, с тем чтобы победа была за ним.
Теолог (часть 3)
И Павел, став среди ареопага, сказал: Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны; ибо проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «Неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам: Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и не далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «Мы Его и род». Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться; ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых. Услышавши о воскресении из мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время.
Деян. 17: 22–32
В первый раз, когда я говорил о нашем существовании как теологов, я указывал на тот факт, что основания этого существования покоятся в силе Божественного Духа и реальности Церкви. Я пытался обрисовать именно верующего теолога – верующего невзирая на все свои сомнения и свое отчаяние. Во второй раз, когда мы обсуждали наше существование как теологов, мы говорили о самоотверженном теологе, который благодаря силе любви становится «всем для всех», того теолога, который, по-видимости, утрачивает себя через понимание всего и вся. На сей раз давайте поговорим об отвечающем теологе, который, несмотря на свое участие в немощности и заблуждениях всех людей, способен ответить на их вопросы благодаря силе своего основания – благодаря Новому Бытию во Христе.
