Знаменитая сцена в Ареопаге, центре греческой мудрости, где Павел держит речь перед афинянами, дает нам прототип отвечающего теолога. Павлу задали вопрос о его вести, отчасти потому, что афиняне всегда были любопытны в отношении нового, отчасти же потому, что они знали о своем незнании истины и всерьез стремились ее познать. Ответ Павла состоит из трех частей, раскрывающих три задачи отвечающего теолога. Первая часть заключается в утверждении, которое гласит, что задавшие ему вопрос о первых и последних вещах отчасти уже знают ответ на него: эти люди поклоняются неведомому Богу и таким образом свидетельствуют о своем религиозном знании, невзирая на свое религиозное неведение. Это знание не удивительно, потому что Бог близок каждому из нас; именно в Нём мы живем, движемся и существуем; иначе говоря, мы Его род. Следовательно, первый ответ, который мы должны дать всем задающим нам такие вопросы, будет состоять в том, что сами они уже догадываются об ответе. Мы должны показать им, что ни они, ни мы не существуем вне Бога, что даже атеисты пребывают в Боге – показать именно ту силу, благодаря которой они живут, истину, которую они ищут и безусловный смысл жизни, в который они верят. Это вообще плохая теология и религиозное малодушие – думать, что имеется некое место, где можно глядеть на Бога, словно Он нечто внешнее по отношению к нам, с тем чтобы можно было доказывать или опровергать Его бытие. Для человека подлинный атеизм невозможен, ибо Бог ближе к человеку, чем этот человек к себе. Какого-то Бога можно отрицать только во имя другого, и Бога, выступающего в одной форме, можно отрицать только посредством Бога, выступающего в другой форме. Таков первый ответ, который мы должны дать самим себе и тем, кто задает нам вопросы, дать не в качестве отвлеченного утверждения, но как непрекращающееся истолкование нашего человеческого существования во всех его движениях, безднах и достоверности.
Бог ближе к нам, чем мы сами к самим себе. Нам не отыскать места вне Бога, но мы можем пытаться отыскать такое место. Вторая часть ответа Павла в Ареопаге состоит в том, что мы можем пребывать в состоянии постоянного бегства от Бога. Мы можем один за другим измышлять способы бегства от Бога; мы можем заменять Бога порождениями своего воображения, – что мы и делаем. Хотя человечество и не чуждо Богу, оно отчуждено от Него. Хотя человечество никогда не бывало без Бога, оно извращает Его образ. Хотя человечество никогда не существовало без знания о Боге, оно не ведает Бога. Человечество отделено от своего истока, оно живет под законом гнева и разбитых надежд, трагедии и саморазрушения, ибо один за другим создает искаженные образы Бога и поклоняется им. Отвечающий теолог должен обнаруживать этих лжебогов в индивидуальной душе и в обществе. Он должен проникать в их самые потаенные укрытия. Он должен бросать им вызов с помощью силы Божественного Логоса, который и делает его теологом. Теологическая полемика – не просто теоретическая дискуссия, но духовное осуждение богов, каждый из которых не есть Бог; это духовное осуждение структур зла: искажений Бога в мысли и действии. На этом уровне недопустимы ни компромисс, ни приспособление к обстоятельствам, ни теологическая капитуляция, ибо первая заповедь есть та скала, на которой стоит теология. Невозможен синтез Бога и идолов. Невзирая на опасности, присущие такому духовному осуждению, теолог должен стать орудием Божественного Суда над искаженным миром.
Слушатели Павла склонны принять этот двоякий ответ настолько, насколько они могут постичь его в свете своих собственных вопросов. Но затем Павел касается третьей стороны дела, говорит о том, чего афиняне не в состоянии перенести. Они либо немедленно отвергают сказанное Павлом, либо медлят с решением: отвергнуть или принять. Павел говорит о Муже, которому Бог предопределил быть Судом и Жизнью этого мира. Такова третья и заключительная часть теологического ответа. Ибо мы являемся подлинными теологами тогда, когда утверждаем, что Иисус есть Христос, и именно в Нем явлен Логос теологии.
Но теологи мы только тогда, когда объясняем этот парадокс, этот камень преткновения для идеализма и реализма, для слабых и сильных, для язычников и евреев. Как теологи мы должны объяснять этот парадокс, а не забрасывать парадоксальными фразами человеческие умы. Мы не должны сохранять или искусственно создавать камни преткновения – рассказы о чудесах, легенды, мифы – и порождать болтовню, полную ухищрений и парадоксов. Мы не должны искажать церковным и теологическим высокомерием тот великий космический парадокс, согласно которому внутри самого мира смерти свершилась победа над смертью. Мы не должны налагать тяжкое бремя ложных камней преткновения на тех, кто задает нам вопросы. Но не должны мы и лишать истинный парадокс его силы, ибо подлинное теологическое существование есть свидетельствование о Том, чье иго благо и бремя легко, о Том, кто есть истинный парадокс.
16. Свидетельство от духа к духу
Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу, потому что закон жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти. Как закон, ослабленный плотию, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу. Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном. Помышления плотские – суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут. Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его. А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности. Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас. Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти; ибо если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете. Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии; потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии… Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Испытующий же сердца знает какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией.
Рим. 8:1-16; 26–27
Для нас, нынешних, все это звучит странно, понимается с трудом, кажется почти непостижимым. Такие слова, как «дух» и «плоть», «грех» и «закон», «жизнь» и «смерть» в их различных сочетаниях представляются нам скорее философскими абстракциями, нежели конкретным отображением христианского опыта. Для Павла, однако, они выражают наиреальнейший и наиконкретнейший опыт его жизни. Только что прозвучавшая восьмая глава из Послания Павла христианам Рима подобна гимну, прославляющему в восторженных словах явившуюся ему новую реальность, открывшуюся в истории и преобразившую все его существование. Павел называет это новое бытие Христом, поскольку впервые видимым образом оно проявилось в Иисусе Христе. И он называет его «Духом», поскольку это реальность, присутствующая в духе каждого христианина, и в духе, что учреждает собрание христиан всегда и везде. Оба имени обозначают одну и ту же реальность. Христос есть Дух, а Дух есть Дух Христа. Христианин – это тот, кто участвует в этой новой реальности, т. е. тот, кто имеет Дух. «Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его». Быть христианином – значит иметь Дух, и любое описание христианства должно быть описанием проявлений Духа. Последуем же описанию Духа, которое дал нам Павел, и сравним его с нашим собственным опытом. Действуя таким образом, мы сможем обнаружить, сколь далеко отстоим мы от опыта Павла, и, одновременно, насколько его и наш опыт похожи. Эти странные слова Павла могут открыть нам о нашей жизни больше, нежели любые слова и мысли наших современников, которые они могут написать и помыслить о природе человека, его жизни и его предназначении.
