По дороге Иисус допытывается у своих учеников: «За кого принимают Меня люди?» «Они отвечали: за Иоанна Крестителя, другие же – за Илию, а иные – за одного из пророков». Почему ученики давали Иисусу титулы, ставящие Его на более высокий уровень по сравнению с обычным человеком? Потому что они ожидали экстраординарного события: наступления нового мирового порядка в близком будущем. Из рода в род человечество тщетно ожидало наступления этого нового состояния вселенной, где воцарятся мир и справедливость. Люди верили, что их поколение будет свидетелем его прихода, но прежде должны явиться предвестники, чтобы возвестить о наступлении нового века и приготовить к нему народ. Должен прийти с небес Илия, некогда туда взятый; быть может, из мертвых воскреснет Иеремия; или явится какой-нибудь другой пророк; возможно даже, из своей могилы вернется Иоанн Креститель. Люди чувствовали, что за фигурой Иисуса, этого рабби – учителя и целителя, скрывается нечто таинственное. Они думали, что в Его обличии таится один из предвестников, которые должны прийти, чтобы приготовить новый и последний, завершающий период истории. Таковы были мнения, которые ученики Иисуса слышали от людей.
Такие люди все еще существуют, хотя христианству уже 2000 лет. Иисус для них остается предвестником, новый мир и тот, кто должен принести его с собой, все еще в будущем. Справедливость и мир еще не воцарились. Новый мир может быть у порога, а может быть все еще далек от нас. В любом случае, он еще не пришел. Таково характерное настроение евреев, не дающее им становиться христианами. Это также и настроение больших групп нынешних христиан, настроение, побуждающее их ожидать царства мира и справедливости и работать ради его приближения, хотя надежды их терпят крушение, и они постоянно должны начинать все сызнова. Если бы Иисус спросил нас сегодня: «За кого почитают Меня люди?» – нам пришлось бы ответить Ему в точности то же самое, что отвечали Ему первые Его ученики: что Он один из предвестников, и хотя, быть может, и величайший из них, но возможно, что не последний, – предвестник и пророк, но не тот, кто исполнит меру всех вещей. Царство справедливости и мира, новый строй бытия все еще не наступили.
И вот Иисус допытывается у своих учеников: «А вы за кого почитаете Меня?» Такой вопрос всегда встает перед каждым христианином. Этот вопрос встает перед Церковью в целом, потому что Церковь зиждется на ответе на этот вопрос, на словах Петра: «Ты – Христос». Петр не просто прибавляет к именам, данным Иисусу людьми, еще одно, более возвышенное. Петр говорит: «Ты – Христос». Этими словами он выражает нечто, в корне отличное от того, что об Иисусе говорили люди. Он отрицает, что Иисус – предвестник, что следует ожидать кого-то другого. Петр утверждает, что решающий момент в истории уже настал, что Христос – носитель нового – уже пришел в лице этого человека, Иисуса, который идет по пыльной дороге на севере Палестины вместе с ним.
Можем ли мы, в наше время, понять смысл сказанного Петром? Нам это удается с трудом, потому что слово «Христос» стало вторым именем Иисуса. Но когда Петр называл Иисуса Христом, слово «Христос» было все еще титулом, обозначающим призвание на мессианское служение. Этот титул давался Тому Кто должен был принести освобождение Израилю, победу Бога над язычниками, преображение человеческого сердца и установление мессианского царства мира и справедливости. Через Христа должно наступить исполнение исторических сроков. Бог снова станет Господом человечества, земля будет местом блаженства. Все это заключено в словах Петра «Ты – Христос».
Величие и трагизм момента, когда Петр произносит свои слова, становятся очевидными в отклике на них Иисуса: Он запрещает ученикам говорить о Нем кому бы то ни было. Мессианство Иисуса было тайной. Для Него оно значило не то же самое, что для людей. Если бы они услышали, что Он называет себя Христом, они увидели бы в Нем либо великого политического вождя, либо божественного посланца, приходящего с небес. Иисус не верит в то, что политические действия, освобождение Израиля от римского владычества и крушение Римской империи могут создать новую реальность на земле. И он не мог бы назвать себя небесным Христом, потому что людям, неспособным Его понять, это показалось бы богохульством. Ибо Христос не есть ни политический «царь мира», которого ожидали народы на протяжении всей истории и которого сегодня с таким же горячим нетерпением ожидаем и мы; ни «царь славы», которого ожидали многие визионеры того времени и которого сегодня ожидаем и мы. Его тайна глубже; ее нельзя выразить в традиционных именах. Она может быть открыта только в событиях, которые должны были произойти после исповедания Петра: в страдании, смерти и воскресении. Быть может, явись Он сегодня, Он надолго запретил бы священникам христианской Церкви говорить о себе. «Он запрещал им говорить о Себе». Наши Церкви говорят о Нем день изо дня, каждое воскресенье, одни больше в политических категориях, как о царе мира, другие в большей мере как о небесном царе славы. Они называют Его Иисусом Христом, забывая сами и заставляя забывать нас о том, что это значит: Иисус есть Христос. Самый невероятный и с человеческой точки зрения невозможный факт – бродячий еврейский рабби есть Христос – стал само собой разумеющимся для нас. Давайте же, хотя бы иногда, напоминать самим себе и другим людям о том, что Иисус Христос значит Иисус, про которого говорили, что Он – Христос. Давайте же время от времени спрашивать самих себя и других о том, можем ли мы всерьез согласиться с восторженным восклицанием Петра; так же ли переполняет нас тайна этого Человека? И если мы не можем ответить на это утвердительно, разве не следует нам тогда, по крайней мере, хранить молчание, чтобы уберечь тайну этих слов, а не разрушать их смысл своей пустой болтовней?
И Он продолжал учить их, что Сын Человеческий должен много пострадать, быть отвергнутым старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убитым, и в третий день воскреснуть. Он говорил об этом совершенно откровенно. В час, когда Петр назвал Его Христом, Иисус предрек свои страдания и смерть. Он приоткрыл тайну своего мессианского предназначения. Это шло вразрез со всем, на что надеялись Его ученики. Ему предстояло быть отвергнутым политическими властями еврейского народа, чьим царем Христос, в соответствии с мессианскими представлениями того времени, должен быть. Ему предстояло быть отвергнутым религиозными властями избранного народа, чьим вождем, согласно мессианским представлениям, должен стать Христос. Ему предстояло быть отвергнутым культурными авторитетами той традиции, которая, как предполагалось, должна была благодаря Христу преодолеть всю языческую традицию. Ему предстояло страдать – Тому, от кого ожидалось преображение всякого страдания в блаженство. Ему предстояло умереть – Тому, кто, согласно представлениям о мессии, должен был явиться в божественной славе. Иисус не отрицал своего мессианского призвания. Символическими словами о «воскресении через три дня» Он показывает, что Его отвержение и смерть не будут поражением, но необходимыми шагами на пути к тому, чтобы стать Христом. Только Ему предстояло быть страдающим и умирающим Христом. Только в страдании и смерти Он – Христос, или, как более загадочно называет Он себя, – Сын Человеческий.
Петр отозвал Иисуса и начал прекословить Ему. Но Иисус повернулся к нему и, глядя на своих учеников, упрекнул Петра, говоря: «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое». Никто во времена Иисуса не стал бы подвергать сомнению тот факт, что Бог насылает страдания и мученическую смерть даже на праведных, и это подтверждает каждая страница Ветхого Завета. Поэтому не сам этот факт страдания и смерти сделал историю Страстей наиболее важной частью всего Евангелия. Не цена страдания и героической смерти дали силу изображению Распятого. В человеческой истории было множество изображений созидательных страданий и героической смерти. Но ни одно из них нельзя сравнить с изображением смерти Иисуса. В Его страданиях и смерти произошло нечто уникальное. Это была и есть божественная тайна, непостижимая человеческому уму, божественно необходимая. Поэтому, когда Петр, потрясенный и переполненный печалью и любовью, попытался воспротивиться намерению Иисуса идти в Иерусалим, Иисус принял его мольбу за сатанинское искушение, разрушительное для Его мессианского достоинства: как Христос, Он должен был пострадать и умереть. Настоящий Христос не был Христом в силе и славе.
