22. Вот, я делаю новое
Так говорит Господь,
Открывший в море дорогу,
В сильных водах стезю.
Но вы не вспоминайте прежнего,
И о древнем не помышляйте.
Вот, Я делаю новое,
Ныне же оно явится.
Неужели вы и этого не хотите знать?
Я проложу дорогу в степи, реки в пустыне!
Ис. 43:16, 18–19
Вслушаемся в слова Ветхого Завета и Нового Завета, говорящие о том новом, что Бог делает в жизни и истории:
Вот наступают дни, говорит Господь,
Когда Я заключу с домом Израиля
И с домом Иуды новый завет.
Не такой завет, какой Я заключил с отцами их
В тот день, когда взял их за руку,
Чтобы вывести их из земли египетской;
Тот завет Мой они нарушили,
Хотя Я оставался в союзе с ними.
Но вот завет, который Я заключу
С домом Израилевым после тех дней,
Вложу закон Мой во внутренность их
И на сердцах их напишу его,
И буду им Богом,
А они будут Мом народом…
Потому что Я прощу беззакония их
И грехов их уже не воспомяну более.
Иер. 31:31–34
/Так говорит Господь:/
И дам им сердце единое,
И дух новый вложу в них.
И возьму из плоти их сердце каменное,
И дам сердце плотяное.
Иез. 11:19
/Так говорит Господь:/
…Прежние скорби будут забыты
И сокрыты от очей Моих.
Ибо вот, Я творю новое небо, новую землю,
И прежние уже не будут воспоминаемы
И не придут на сердце.
Ис. 65:16, 17
Однако не пропустим и трагических слов Экклесиаста-Проповедника:
Суета сует, сказал Экклесиаст,
Суета сует, – всё суета!
Что было, то и будет;
И что делалось, то и будет делаться,
И нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят:
«Смотри, вот это новое»;
Но это уже было в веках,
Бывших прежде нас.
Эккл. 1:2, 9-10
А вот ответ, который даёт апостол:
Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь всё новое.
2 Кор. 5:17
/И сказал им Иисус:/…
И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани; ибо вновь пришитое отдерёт от старого, и дыра будет ещё хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое.
Мф. 9:16–17
И наконец, выслушаем провидца:
И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали… И я увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба… и услышал громкий голос с неба, говорящий: Се скиния Бога с человеками… и отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже;… ибо прежнее прошло… Се, творю всё новое.
Отк. 21:1–5
Пусть предметом наших размышлений станет старое и новое в нас самих и в нашем мире. В только что прозвучавших текстах из Библии новое противопоставляется старому: старое отвергается, и в страстных словах звучит чаяние нового. Даже Экклесиаст-Проповедник, отрицающий возможность чего-либо действительно нового на земле, не скрывает своей тоски и томления по новому, своего разочарования, когда он оказался не в состоянии отыскать его. Почему авторы этих отрывков чувствуют и говорят именно так? Почему они предпочитают новое старому, и почему они верят, что Бог есть Бог нового? Почему они требуют и ожидают нового рождения, нового сердца, нового человека, нового завета, нового Иерусалима, нового неба и новой земли?
Они возвещают новое не потому, что верят в то, во что верили многие люди последние десятилетия: в то, что последнее лучше первого просто потому, что оно последнее; что новые события ближе к божественному, чем старые, потому что они ближе к окончательному совершенству; что Бог гарантирует постоянный прогресс и что по этой причине Он – Бог нового. В противоположность таким иллюзиям, исполненные разочарования слова Экклесиаста остаются истинными на протяжении всей истории. И, вне всякого сомнения, такие иллюзии не составляли содержания пророческой и апостольской проповеди о новом. Каково содержание их чаяний? Что имели они в виду, когда предупреждали нас не считаться со старым? Что это за старое, и что это за новое, которое мы должны увидеть и принять?
«Старое» иногда значит то, что длится на протяжении всех времен и поныне таково, каким было в прошлом и каким будет во все будущие времена. Есть нечто, что не старится, нечто всегда старое и новое в одно и то же время, ибо оно – вечно. Бог иногда зовется «Ветхий (старый) днями», или «Искупитель от века». Древняя мудрость и закон Бога, которые столь же стары, как и основания земли, прославляются именно из-за их древности; ничто новое не противопоставляется им, как никакой новый Бог не противопоставляется Богу древних. «Древнее» в данном случае означает «вечное», указывая на то, что не подвластно изменению времени.
Однако в текстах, принадлежащих неизвестному пророку эпохи изгнания, – в словах из 43 главы книги Исайи – «старое» означает как раз обратное. Оно обозначает то, что проходит и никогда больше не будет помянуто, – таков удел всего сотворенного, как звезд, так и травы полевой, как людей, так и животных, как народов, так и отдельных людей, как небес, так и земли. Все они стареют и исчезают. Что это значит – сказать, что кто-то или что-то стареет? Все живое растет; оно желает и стремится расти и живет столько, сколько растет. Людей всегда приводил в восхищение закон роста. То, что помогает росту, люди назвали добром, а то, что препятствует ему, – злом. Но взглянем повнимательнее на этот закон роста и его трагическую сущность. Наблюдаем ли мы за ростом живой клетки, или человеческой души, или исторической эпохи – мы видим, что рост – это обретение и утрата в одно и то же время; это исполнение и жертва. Что бы ни росло, оно должно принести в жертву многие возможности развития ради одной, которую оно использует для роста. Тот, кто желает расти как ученый, должен принести в жертву свои поэтические и политические способности, которые ему хотелось бы развивать. За возможность своего роста как ученого он должен заплатить. Он не может расти одинаково во всех направлениях. Клетки, приспособившиеся к выполнению одной функции тела, утрачивают способность приспосабливаться к другим функциям. Исторические эпохи, определяемые одной идеей, подавляют истину других возможных идей. Каждое принятое решение исключает иные возможности и сужает нашу жизнь. Каждое принятое решение делает нас старее, делает нас более зрелыми. Юность – это открытость. Но каждое принятое решение закрывает двери. И этого избежать нельзя, – это неотвратимая участь. Жизнь принимает решения каждый миг, жизнь закрывает двери каждый миг. Мы продолжаем путь от первой минуты нашей жизни до ее последней минуты потому, что растем. Закон роста придает нам величие и потому – трагизм, ибо исключенные возможности принадлежат нам; у них есть свои права. Поэтому они мстят нашей жизни, которая исключила их. Они могут умереть, а вместе с ними – великие силы жизни и мощные источники творчества, ибо жизнь по мере роста становится ограниченной силой, более жесткой и менее гибкой, менее способной приспосабливаться к новым ситуациям и новым требованиям. Или же, с другой стороны, исключенные возможности могут и не умереть. Они могут оставаться внутри нас, подавленные, скрытые и опасные, готовые вторгнуться в процесс жизни не как питающие творчество энергии, но в виде разрушительной болезни. Вот два пути, по которым стареющая жизнь движется к своему концу: путь самоограничения и путь саморазрушения. Часто оба они сливаются, внося смерть во все сферы жизни.
