Заработал суд, и казни неаполитанских патриотов растянулись на недели и даже месяцы. Апогеем стало повешение на фок-мачте корабля «Минерва» неаполитанского адмирала, аристократа Франческо Караччоло. Невзирая на эти кровавые события, 1 августа 1799 года в Неаполе был устроен пышный праздник с иллюминацией и театрализованным представлением, дабы отметить годовщину победы Нельсона при Абукире. Король Фердинанд за услуги, оказанные его стране в подавлении мятежа, пожаловал ему титул герцога Бронтé
[63], происходивший от названия городка в провинции Катания. Титул сопровождался поднесением меча с эфесом, инкрустированным бриллиантами, некогда принадлежавшим Людовику ХIV, и дарованием поместья в 30 тысяч акров. С тех пор адмирал взял за правило подписываться фамилией «Нельсон-и-Бронте».
Прощание с Неаполем
Чета Гамильтонов также получила вознаграждения. Королева лично надела на шею леди Эммы массивную золотую цепь, инкрустированную бриллиантами, с миниатюрным портретом Марии-Каролины, окруженным словами «Eterna Gratitudine»
[64], выложенными из бриллиантов и драгоценных камней. Через несколько дней она прислала две кареты, набитые роскошными платьями огромной цены, и портрет короля Фердинанда, обрамленный бриллиантами. Сэр Уильям также удостоился ценных подарков от монаршей четы в попытке хоть как-то компенсировать его потери, ибо палаццо Сесса и дом в Казерте были разграблены. Собственно говоря, это были подарки, полагавшиеся, согласно старому обычаю, послам при отъезде на родину — сэра Гамильтона отзывали с его поста. Это было ожидаемо — мучимый многочисленными хворями, он уже давно просил у правительства разрешения отправиться в отечество, ибо исполнять обязанности посла в это беспокойное время ему становилось вся труднее. Такая перспектива не радовала его жену — Эмма привыкла находиться в центре внимания, к тому же у нее развились весьма дорогостоящие пристрастия: она увлеченно играла в карты по очень высоким ставкам, оставляя за столом иногда до пятисот фунтов за один вечер. Сэр Уильям время от времени предостерегал жену, как бы она не осталась после его смерти нищей. Возвращаться в отечество пришлось и Нельсону — командующий Средиземноморским флотом лорд Кейт был чрезвычайно недоволен его своевольным поведением. В частности, когда адмирал получил приказ выделить часть кораблей, находившихся в Неаполе, для защиты острова Минорка, то не стал его выполнять, считая, что «лучше сохранить Неаполитанское королевство и рискнуть Миноркой, чем сохранить Минорку и рискнуть королевством». Офицеры роптали, что Нельсоном теперь командует леди Гамильтон.
Перед возвращением в Англию Гамильтоны вместе с Нельсоном совершили небольшое путешествие к острову Мальта. Для влюбленного по уши адмирала это плавание стало знаменательным — именно в период посещения Мальты леди Эмма забеременела. Это событие до конца жизни адмирала укрепило их союз, грешный в глазах света, но для них — нерушимое единение души и тела. Еще в 1798 году Наполеон при переходе в Египет захватил Мальту, но английская флотилия блокировала французов на острове. В том же году российский император Павел I был избран великим магистром религиозно-духовного ордена Святого Иоанна и объявил остров российской губернией. Он пожаловал леди Гамильтон звание Дамы Малого креста, что давало ей право носить прелестный мальтийский крестик с красной финифтью, каковым она пользовалась с большим удовольствием.
Пришла пора покидать Палермо, ибо лорд Кейт, возмущенный «партизанским поведением» Нельсона, решительно заявил:
— Леди Гамильтон слишком долго командовала нашим флотом!
Однако королева, у которой бесповоротно испортились отношения с мужем, решила отправиться с детьми в Вену к дочери-императрице и пожелала, чтобы до Ливорно ее сопровождал Нельсон. По прибытии в этот порт Мария-Каролина окончательно простилась со своими спутниками и раздала прощальные подарки: леди Гамильтон получила бриллиантовое ожерелье и серебряный медальон с локонами королевских детей, сэр Уильям — золотую табакерку, адмирал — зеленый медальон с финифтью, усеянный по краям серебряными якорями.
После расставания с королевой лорд Нельсон и чета Гамильтон продолжили свой путь по суше. Через Флоренцию они добрались до Анконы, оттуда, на австрийском судне — до Триеста. Путешествие превратилось в сплошной триумф Нельсона, ибо подоспела вторая годовщина сражения при Абукире и в городах, расположенных по маршруту следования, были несказанно рады лицезреть во плоти героя, сокрушившего французский флот. Власти из кожи вон лезли, чтобы не ударить в грязь лицом. Сэр Уильям был настолько плох, что доктора потеряли всяческую надежду поставить его на ноги, так что адмирал везде появлялся в сопровождении леди Эммы, с наслаждением купавшейся в лучах славы своего возлюбленного.
В Вене они пробыли три недели, и им при австрийском дворе обеспечили прием на самом высшем уровне. Князь Эстергази, один из богатейших и культурнейших вельмож Австрийской империи, устроил грандиозный прием в своем поместье в Айнштадте. Там леди Эмма под аккомпанемент выдающегося композитора Йозефа Гайдна спела кантату, причем Гайдн оценил ее голос как «чистый и сильный». Она буквально не отходила от Нельсона, носила в руках его шляпу, за обедом садилась рядом с ним, чтобы помогать справиться с куском мяса. Надо отметить, что на фоне всеобщего восторга и уважения, проявленного в отношении адмирала за границей, весьма неприглядно выглядело пренебрежительное отношение английских дипломатов к этой паре. Как писала жена английского посла леди Минто, «он находит ее чистым ангелом и употребляет именно это слово и в глаза, и заглазно, а она водит его, как медведя на цепи. Он весь увешан лентами, медалями и звездами — чистый манекен. Впрочем, трудно осуждать и насмехаться над героем, каким он, безусловно, является, за слабость к женщине, способной одурачить людей и поумнее, чем флотские военачальники». Современники в один голос отмечали сильную полноту Эммы, естественно, не зная того, что она пребывала на уже весьма продвинутом сроке беременности. Эмма с жадностью впитывала тенденции континентальной моды, сильно подпавшей под революционные устремления проклятых французов, и без малейшего сожаления коротко остригла свои роскошные волосы «под жертву гильотины».
Из Вены они отправились в Гамбург, по пути в Праге и в Дрездене их ожидал столь же триумфальный прием, люди выносили на улицу детей, дабы те могли лицезреть героя, столь основательно потрепавшего французский флот. В Дрездене художник Й.-Е. Шмидт написал с леди Гамильтон пастельный портрет, который впоследствии был повешен в каюте Нельсона. Наконец на борту почтового пакетбота «Король Георг» Нельсон и его спутники отплыли с континента и 6 ноября 1800 года высадились в Ярмуте.
