– Нако, возьмешь с собой в обратную дорогу. Травы и коренья изучишь. Будет из тебя толк как я погляжу. Подсобишь мне зелейником
[29].
– Кем бабушка?
– Лекарем то бишь. Только не бабушка я тебе, а баба-яга. Не терплю эти телячьи нежности.
Светозар неуверенно взял книгу, зная, что это редкое богатство, привозившееся из далеких стран, доступное только для знатных купцов и князей. Книга была тяжелая, и он все не решался, что с ней делать. Заметив его колебание, старуха проскрипела:
– Тащи её в избу. Покажу еще раз на картинках, что тебе собрать нужно, чтобы запомнилось лучше. Как раз нынче в деле пригодится.
Вернувшись в горницу, баба-яга щелчком пальцев переворачивала страницы в книге, растолковывая, что и как. Одновременно она затопила печь и вышла из избы. Оставшись один, Светозар с благоговением рассматривал твердую обложку книги, скреплённую зеленоватым железом по краям, украшенную цветными каменьями, золотистыми узорами и красиво переливающимися белыми твердыми бусинками. Ничего подобного Светозар раньше не видел. Мать учила его буквам, нацарапанным на глиняных дощечках и берестяных свертках. Но целую книгу с цветными картинками трав и подписями к ним он еще никогда не держал в руках. Смущали буквы, которые он никак не мог признать, потому и не получалось прочитать написанное.
Баба-яга Верунга вернулась, держа в руках яблоко на серебряном блюдечке, и заметив озадаченное лицо Светозара, сказала:
– Что, буквы все незнакомые? Это латынь. Вернешься из тридевятого царства, покажу как понимать этот тысячелетний язык человечества. Держи вот еще яблочко наливное. Бросишь его, и оно дорогу нужную укажет – до опушки возле болота – все ягоды и грибы найдет и обратно выведет. К ужину как раз и подоспеешь – Верунга неприятно ухмыльнулась – Ну, а теперь полезай в печь и садись на лопату. Я тебя прямиком в царство и доставлю.
До Светозара не сразу дошел смысл сказанного:
– Так я ведь в печи сгорю?! Оно и верно, что тогда к ужину поспею. Вы намеренно смеяться надо мной вздумали? Нет другого пути?
Баба-яга обернулась полубоком, подставляя лучше видящий глаз, и пристально посмотрела на Светозара. Лицо её сделалось суровым и страшным, какое он узрел в момент первой встречи вчера вечером.
– Отчего же? Другой путь всегда есть – через гроб прямиком туда… Только уже без возврата. А я тебя через черный ход выпроваживаю, чтобы ты смог вернуться с гостинцами для Водяного. Сказывала же, хранительница прохода я. А если съесть хотела или умертвить, так еще вчера бы это сделала, подмахнув травки правильные за ночной трапезой, когда ты в несознанке явился с болот, где чуть не сгинул. Жив ты у меня, потому что есть в тебе сила подлинная, природная и чувство к ней. Тебя и Водяной приметил и кот Баюн мой разглядел. Я дело толкую, добрый молодец, а ты дальше сам решай.
Светозар долго молчал. В избе давлела тишина, нарушаемая треском огня в печи да шуршанием и тоненьким писком мышей, сновавших меж щелей в половицах и в углах. Наконец он встал, картинно улыбнулся, хлопнул открытыми ладошами по столу со скатертью-самобранкой и громким голосом произнес:
– Ладно бабка, двух смертей не бывать, а одной не миновать. Полезу в Вашу в печь! Раз говоришь, заприметили, в живых оставили, значит отдаюсь по Вашу волю, как, собственно, и раньше всегда было. Сам чувствую, что не обманешь меня.
– Вот и славно, вот и верно рассудил – захлопотала старуха по избе – в корзине кладу повязку, чтобы надел когда багульник болотный набирать будешь, и яблоко наливное сюда пристраиваю. Вспомни все, что собрать надо и ничего не бери другого из тридевятого царства. Это мой самый важный наказ, иначе быть беде потом. Не буди лихо пока тихо. Я через серебряное блюдце буду за тобой наблюдать. Все что нужно, сам увидишь, заприметишь обязательно.
Верунга открыла заслонку печи. В горнило вовсю плясал огонь.
– Точно не сгорю-то? – не удержался от вопроса Светозар, опасливо покосившись на игравшие языки пламени.
– Ты уже прошел обряд посвящения. В бане отмылся, поел, попил, так что наполовину уже и сам среди мертвых, как и я собственно. Посмотри на мою костяную ногу – Верунга задрала подол и постучала клюкой по правой ноге.
Светозара передёрнуло от отвратительного вида голой кости с иссушенной, полусгнившей плотью и он смиренно устроился на лопату в шестке
[30]. Слева от плеча шел жар такой силы, что было невыносимо терпеть. Он бросил вопрошающий взгляд на бабу-ягу, которая проворно схватила лопату одной рукой, резко толкнула его внутрь печи к горнилу
[31], после чего мгновенно затворила заслонку. Ему показалось, что шесток превратился в длинный тоннель и громкие слова Верунги эхом разносились по нему словно она пела или что-то быстро наговаривала.
– Заклинание что ли читает? – пронеслось в сознании Светозара, как вдруг языки пламени окружили его со всех сторон.
От неимоверной жары горела и дымилась кожа. Стараясь защититься, он закрыл глаза и инстинктивно зажал голову руками. Но чувствуя, что не в силах терпеть такую пытку, завывая от боли, Светозар собрал остатки воли и прыгнул обратно на заслонку.
Глава 9. Тридевятое царство
Больно ударившись руками и головой о заслонку, Светозар вдруг вылетел из печи и кубарем покатился по густой траве. Потрясенный произошедшим, он какое-то время пролежал без чувств, потом открыл глаза, поднял голову и стал осматриваться. Он находился на опушке, показавшейся ему по растущим вокруг деревьям тем же местом, на котором стояла изба на курьих деревянных ножках, окруженная забором с пугающими лошадиными черепами на его жердях. Светозар не спешил подниматься на ноги, не спешил задать себе вопрос, где же он, и что произошло. Его внимание по-прежнему было занято высившимся рядом деревьями, вернее непривычно белесым цветом их листвы. Он присматривался к странному небу – не ярко синему, не дождливо темному, а невзрачному и блеклому, словно спрятанному за пеленой тумана. Взгляд непрошеного гостя блуждал по траве и кустам, удивлявшими необъяснимой тусклостью красок. Он даже потрогал один из росших рядом цветков, чтобы убедиться в его реальности. Все было выцветшее, как будто укрытым плотной серой паутиной: трава не зеленая, небо не голубое, облака бесцветные. От странного и непривычного вида вокруг Светозар закрыл начавшие слезиться глаза, растер их ладонями, но, открыв, увидел ту же картину.
– Не иначе я попал в сказку – пришло ему на ум – а, главное, печь расположилась посреди поляны и вся, наоборот, белая пребелая. Отродясь такой белизны не видел!
