Светозар наблюдал как баба-яга ходила взад-вперед и после каждого шага её костяная нога издавала характерный сухой стук о деревянные половицы. Её слова больно его задели, внутри закипало внутреннее возмущение.
– Я так не думаю и ничего плохого про Лиазиду не могу сказать! Она сама говорила, что будет Вас упрашивать, и не собиралась обманывать. Я всегда чувствую, когда меня хотят провести.
– Чувствует он… – от души скрипуче засмеялась баба-яга Верунга – доверяй, но проверяй! Так сказывают у вас в народе? Даже меня провел собственный братец, а я всегда считала, что знаю его и чувствую – старуха наконец остановилась и со всей серьезностью добавила – Нет, юный молодец, чужая душа потемки. Заруби это себе на носу! Особенно когда имеешь дело с пережившими тяжелые испытания людьми или стоящими на краю смерти, коих она навсегда ломает и калечит. В людях просыпается страшный и необузданный зверь – инстинкт выжить любой ценой.
– Видимо зверь Вашу ногу и покусал. Не верите Вы в доброе и светлое в людях – выпалил Светозар и сам тут же пожалел о сказанном.
Вид у бабы-яги стал страшен словно лютый хищник вышел на охоту, а в глазах засветилась холодная ярость. Шея странно подалась вперед, когда она вплотную к нему подошла.
– Дерзкие, нехорошие слова… Так ты благодаришь старуху за гостеприимство! Проучить тебя хорошенько следует, да не буду… Сам устыдишься, когда молоко пообсохнет. А раз задал вопрос, отвечу. Это был и вправду зверь…, а точнее мой брат, проведший по своему заблуждению слишком долго в тридевятом царстве, и распад его тела получил необратимый процесс. Мне пришлось отрезать от себя часть плоти, чтобы его спасти. Так я пожертвовала своей ногой, чтобы вернуть жизнь его оголенным костям.
– А где он сейчас, Ваш брат?
– Лучше о нем не вспоминать и никому с ним не встречаться. Он где-то в изгнании в земном мире и вынужден скрываться из-за обезображенной внешности, потому что многие части его тела обнажены до костей. К моему великому сожалению, мой брат давным-давно потерялся в своих безумных мыслях и исканиях, стал олицетворением черной, нечистой силы. Беда тому, кто ему служит… – баба-яга машинально повела носом, покрутила головой, словно озираясь опасности, и как отрезала – все, больше не хочу об этом говорить! Ты и так знаешь теперь предостаточно.
Верунга еще раз повела носом, принюхалась и довольно хлопнула руками по полушубку:
– Наконец-то и последний чугунок поспел. Сейчас соберу в путь-дорогу, и можешь отправляться домой. Пойдешь кратчайшей тропкой, какой сюда не шел. Ведаешь, кто её постелет?
– Кто? – переспросил Светозар, но сам уже догадался – наливное яблочко?
– Да, оно самое. Дойдешь к полуночи, отдохнешь и к Водяному с посылкой наведаешься. А ко мне по осени заходи с передачей от него. Буду рада видеть. Продолжим с книгой и ученьем.
Светозар дождался, пока старуха сложит все в бочонок, а сам достал из котомки свой драгоценный кораблик, о котором все хотел спросить Верунгу и искал подходящего момента.
– Баба-яга, мне Водяной сказал, что Вы сможете прочитать и сказать, что здесь написано. Это вещица попала мне и брату случайно, но мы решили строить такой корабль в его настоящую величину. Он из далеких северных морей.
Верунга наклонилась, замерла над знаками, потом с любопытством посмотрела на Светозара:
– Занимательная вещица, ничего не скажешь. Случайно попала к вам? Не думаю, что все так просто. Это латынь, которую ты видел в моей книге – она заговорщицки подмигнула и продолжила – На одном борту корабля написано Carpe diem, что значит «лови момент и живи настоящим», на другом начерчено Carpe viam, то есть «наслаждайся дорогой», а вот сзади на корме совсем про другое сказано: Memento mori – «помни о смерти». Последнее мне нравится больше всего.
– Ого, откуда Вы это знаете? – искренне удивился Светозар – мне кажется, что мне ближе сейчас «лови момент».
Баба-яга Верунга развела руками, давая понять, что разговор исчерпан, и вопросов больше задавать не надо. Она помогла водрузить бочонок на спину Светозара, сунула краюшку хлеба в котомку и, начертив в воздухе пальцами кукую-то фигуру, вышла с ним во двор.
– Прощаться не будем, не люблю эти формальности. Ты, главное, поспешай за наливным яблочком и храни его как зеницу ока, в тепле и сухости. Пригодится оно на твоем пути еще не раз.
Светозару захотелось приобнять бабу-ягу Верунгу. Вид у нее был пугающий и отталкивающий, но за эти пару дней он всей душой прикипел к старухе, открывшей ему новое царство, указавшей на сложность сущностей, показавшей чудеса и, главное, обещавшей научить всем премудростям.
– Carpe viam, наслаждайся дорогой – бормотал он про себя, когда бодро бежал обратно домой, следуя за новообретенным кругленьким наливным товарищем.
Глава 10. Человек черный
К вечеру этого дня Светозар с облегчением сбросил со своих плеч бочонок, стоя у знакомого разлива и смотря на возвышающийся над водой обрубок темного дерева, на котором традиционно любили сиживать чернеющие вороны. В ожидании знаков присутствия речного чудища он пристально наблюдал за водяной гладью. Ему очень хотелось самому нырнуть, передать посылку и поговорить об увиденном с Водяным, но еще более его тянуло быстрее добраться до дома и обнять мать Изольду. Как и всегда водяной затон в этой части разлива был пугающе неподвижен, вокруг стояла давящая тишина, и именно эта загадочность подсказывала Светозару что он был близок к окончанию выполнения поручения, чуть не стоившего ему жизни. Он достал из-за пазухи завернутый в платок оставшийся кусок водоросли и, крепко привязав бечевкой к бочонку, столкнул в воду заветный гостинец. Мысленно он звал Водяного, прося принять дар от него и бабы-яги Верунги. Бочонок медленно подплывал к столбу, лениво крутясь и покачиваясь на мелкой ряби. Вдруг вода под ним заиграла ярким изумрудным светом, и лучи, как паутинки, разлетелись во все стороны, осветив все вокруг немыслимым сиянием, затем потухли и, появившись вновь, закружили бочонок в водовороте, быстро разросшимся и поглотившим собою и изумрудную паутинку, и бочонок. Спустя мгновение вода разгладилась и замерла как бы в ожидании новых жертв. Светозар вгляделся в место, где только что был водоворот и распознал плот из корабельных досок, медленно направлявшийся к нему. С берега было заметно как два больших сома или сазана толкали его сзади. Светозар поднял наливное яблоко с земли, положил в котомку и вступил на деревянный настил, мысленно благодаря Водяного за помощь с переправой через Мологу. Рыбы разогнали плот с такой скоростью, что вода стала перекатывать через всю его поверхность.
– И зачем нужны паруса, когда есть такие речные кони? – улыбнулся он.
Причалив к родному берегу с откосом, на верху которого высилась одинокая береза, Светозар взлетел на поляну и со всех ног помчался к дому, чувствуя долгожданную легкость за спиной и в ногах. Ветер свистел в ушах, а он все добавлял шагу, рассекая воздух открытыми ладонями и наслаждаясь сладким чувством свободы. И только котомка с увесистой книгой била Светозара по бедру в такт его бега, напоминая, где, зачем и у кого побывал он по ту сторону реки. Оказавшись в городище, добрый молодец старался тайными тропками подкрасться незамеченным к дому. Сердце неуёмно колотилось, а он все так не решил для себя, что сказать матери. Светозару очень не хотелось её обманывать, придумывать всякие небылицы, но и поведать про встречи с Водяным, бабой-ягой Верунгой, кикиморой Лиазидой казалось совершенно невозможным. Его распирало от возбуждения как бы мать восхищалась такими приключениями сына и знаниями о тридевятом царстве. Чтобы унять внутренний зов, Светозар крепко до крови прикусил себе руку повыше кисти, дав клятву, что никогда никому не выдаст своих тайных знакомых. Прежде чем явиться на порог, он аккуратно пробрался к пристани, убедился, что корабль дяди Далибора и Игоря еще не вернулся, а значит о нем до сих пор никто не мог беспокоиться. Постояв за сараем, ранее примеченным для постройки корабля, Светозар оценил обстановку и побежал прямиком домой. Мало-помалу у него сложились слова о том, что сказать матери.
