– Так просто Лиазиду не встретить – сокрушался Светозар, прощаясь с тридевятым царством до поры до времени.
Баба-яга с осуждением бранила молодца, рьяно уплетавшего с голоду горшочек гречневой каши вперемешку с мясом молодого козленка.
– Опять фокусы решил выкинуть! А я предупреждала, просила тебя не городить огород… Ведь можно такого начудить, что не только сам пострадаешь, но и оба царства обречешь на неприятность – с раздражением причитала Верунга – зачем к болоту ходил?
Светозар с набитым ртом и улыбкой отвечал:
– Не серчай, бабушка Верунга, лучше послушай какие я в себе открыл способности в тридевятом царстве?
И с молодецкой горячностью он в красках поведал как приметил отсутствие ветра и как смог мысленно парить в пространстве словно птица. Баба-яга Верунга уткнула руки в бока и опять заверещала:
– Явился, не запылился! Решил мне небылицы всякие скармливать. Твое дело какое? Ягоды, травы собирать, да книгу изучать. А он про Ветер мне загадки задает… Все, устала от тебя. Бери посылку для Водяного и до весны прощаюсь с тобой. Отдыхать мне пора, кости ноют и болят. Дело и вправду к зиме.
Светозар понял, что от Верунги большего сейчас не добиться, поэтому собравшись и увязав бочонок, он сердечно попрощался со старухой и вышел со двора на опушку.
– Видимо до ответов буду весной докапываться – рассуждал он.
Стояло ранее утро, освещаемое ласковым осенним солнцем, и Светозар не смог удержаться от искушения вздохнуть полной грудью свежий воздух. Чувство свободы захватило его, окрыляя и придавая сил.
– Какой же чистый и бодрящий воздух! – еще раз сделал он глоток жизненно-важного вещества и как давеча закрыл глаза, подставляя лицо едва уловимому ручейку ветра, струившегося по щекам – Как мне тебя не хватало! – вдохнул воздух что-было силы и тут же выдохнул – какое блаженство!
Он обернулся, покосившись на дверь, вспоминая с легкой дрожью, что у бабы-яги Верунги было всегда жарко натоплено в избе, так как её старческое тело и кости видимо уже не держали тепло. Долго еще простояв, не решаясь ступить с порога, он впитывал свежесть каждого дуновения.
– Ветер – это стихия, Ветер – это жизнь! Поэтому тебя и нет в тридевятом царстве – заключил Светозар и вдохновленный важной догадкой двинулся домой, следуя за наливным яблоком.
Ветер в порыве благодарности пронесся по верхушкам елей и сосен, обдав доброго молодца запахом смолы и осенней сырости.
– Эге-ге-ге! – громко вторил ему в ответ Светозар, на ходу раскидывая руки в стороны.
Обогнув кратчайшей дорогой болотистую местность и выйдя к границе дремучего леса, что означало середину пути, он устроил привал у родника и перекусил захваченными с собой припасами скатерти-самобранки. Несмотря на изысканный вкус яств, лицо Светозара сделалось серьезным и задумчивым. Сидя на камне, он вычерчивал палкой рисунок на очищенном от мха куске земли, с внимательным сосредоточением пририсовывая дугу к дуге, выстраивая то ли гору, то ли груду камней. Очнувшись от этого занятия, он разравнял землю, стирая нарисованное, и с лицом, выдававшим крайнюю решимость о принятом решении, направился в обратную от дома сторону. Наливное яблоко не сразу заподозрило неладное, но, сообразив, начало кружиться вокруг Светозара, затем откатилось в нужном направлении, замерло на время, слово зазывая и давая понять, куда следует идти.
– Знаю яблочко, но я намеренно повернул обратно. Ты будешь на меня сердиться, но я хочу вернуться к болоту и попробовать встретиться шишигами, здесь, в земном царстве, чтобы расспросить их про кикимору Лиазиду – Светозар виновато покосился на своего друга, проявлявшего недовольство услышанным – Видишь ли, Водяной и баба-яга Верунга не рвутся помочь мне в этом деле, значит придется самому… Дождемся заката? Если никого не встречу, то будем пробираться через лес в ночи. Ты же с пути не собьёшься, мой верный помощник? – с этими словами он взял яблочко и бережно положил в котомку.
Краски вокруг стали мягче и теплее, а редкие березы отражали лучи склоняющегося к закату солнца. Под ногами захлюпала холодная и мерзкая болотистая топь, по которой Светозар шел босиком, сняв лапти с ног и подвернув штаны до колен. Впереди, насколько хватало глаз, уходила разноцветная, от зеленовато-бурой до оранжево-красной, водянистая гладь с беспорядочно разбросанными кустистыми травяными холмиками, давно к осени высохшими и выцветшими, и потому смотревшимися как случайно попавшие сюда по чей-то прихоти комочки, напоминавшие ежей. На один из них добрый молодец поставил бочонок и уселся сверху. Он провожал взглядом уходящее солнце, ровным красным диском катившееся по горизонту. Здесь и там раздавались бульканья и причмокивания, и Светозар посмеялся внезапно пришедшей мысли, что в последние дни и месяцы его ноги слишком часто месили зеленую трясину.
– Пожалуй, надо заканчивать с этим, а то так и дойдет, что стану болотным жителем!
Он оставался очень спокойным, дивясь своей невозмутимости в таком наводящем ужас месте для случайно забредшего путника. Пока лучи все еще давали спасительный свет он рассматривал мох, вытягивая его из мутной жижи и сравнивая длину заплетающихся корней. С заходом солнца долину накрыла пелена тумана, узкой полосой державшаяся на высоте чуть выше человеческого роста. Стало холодно, и озноб предательски сковал спину вместе с не унимаемой дрожью в руках. Ноги давно превратились в замерзшие ледышки и их цвет в сумерках отливал молочной белизной, обнажая застывшую синюю кровь, которая словно тоненькие прутики сплелась с костями под прозрачной кожей.
– Как у покойника! – пришло на ум Светозару, когда он опустил их в болотную топь, показавшуюся теплее, чем сумеречный осенний воздух.
Оглянувшись вокруг себя, он приметил светящиеся огоньки, поднимавшиеся здесь и там, застывающие в пелене тумана. Неожиданное зрелище вывело доброго молодца из оцепенения, охватившего тело из-за холода и озноба. Он сорвал растущий рядом темный стебель рогозы и бросил в один из мерцающих бледно-голубых огней. Свет никуда не исчез, но маленький шарик заплясал в воздухе, описывая сложную дугу.
– Это точно не могут быть люди с факелами – сказал себе Светозар.
Не обращая внимания на дрожь в теле и страх, вызываемый таинственными играющими огоньками, он закрыл глаза, расставил руки в стороны и сконцентрировался на внутренних ощущениях на кончиках пальцев, начавших вдруг неявно покалывать.
– Я пришел к вам по своей воле, примите меня с миром. Я хочу спросить вас о судьбе кикиморы Лиазиды и её матери Диамиры, когда-то возможно обитавших в этих краях? Если вы ничего о них не слышали, то я уйду и больше вас не потревожу. Я не враг, а друг! – мысленно проговаривал он про себя, чувствуя, как растет напряжение на ладонях, будто кто-то невидимый начал слегка давить на них.
Светозар еще и еще повторял свой призыв, и с каждым разом давление на руки только возрастало, вторя громкому биению сердца в груди, отдававшему эхом в ушах. Он глубоко вздохнул, набираясь мужества, выдохнул и открыл глаза.
