– Здравствуй, Радомир. С братом обсуждали, но я отказался. Не буду участвовать.
– А что так… струсил? – Радомир самодовольно перевел взгляд на своих, и те залпом подняли смех и гогот.
– Нет. Ты знаешь, род Волотовичей не из трусливых… Не мое это противостояние, которому я не рад и считаю, что ему надо положить конец, но по-другому, мирно. Мне вражда неинтересна.
– Поди Олег такие твои речи не одобрил? – удивленно поднял брови Радомир.
– Да, мы холодно расстались перед отъездом.
Радомир, казалось, удовлетворился ответом и, хитро скривив рот, спросил:
– Скажи мне, если в бою получу ранение, будешь меня врачевать? – лицо его почернело – наслышан, что зелейником решил стать, травки диковинные собираешь?
– Я буду лечить всех, кому достанется на ратном поле. Без отличия регалий и происхождения. Это мой путь, я его выбрал.
Радомир надменным взглядом обвел рослую фигуру Светозара и подмигнул своей своре:
– Что же, значит, так тому и быть! – потом небрежно бросил – Главное, не стой на моем пути.
Поздно вечером, когда веселье на масленице стихло, Светозар сидел в хлеву, подкидывая корм своим любимцам овечке Баблуше и кабанчику Ветерку. С любовью смотрел он на них и видел безмерную преданность, особенно когда в его руках появлялось что-то вкусненькое. Он копался в себе после сегодняшней встречи с Радомиром, пытаясь убедиться, был ли его отказ связан с решением следовать своим путем или это страх втайне подсказал ему как избежать вражды.
– Не смалодушничал ли я, может не зря корил меня Олег? – вопрошал себя Светозар, его очень задели слова Радомира про трусость.
– Теперь можно ожидать, что его прихвостни будут бегать по всей округе и болтать, что младший-то трус и выбрал небогатырское поприще. Это, конечно, глоток горечи для меня – сокрушался Светозар, и теперь холодное расставание с Олегом воспринималось вдвойне тяжелей.
Он гладил по голове то Баблушу, то Ветерка, довольно хрюкавшего и задорно раскидывавшего носом солому.
– Хорошие мои, ласковые, игривые. Живете вы в тепле и чистоте, не ведаете какой огромный, сложный и непонятный мир за окном. В этом ваше счастье, в незнании. Для вас есть только я, да мать Изольда. Все просто и понятно – эта мысль ему понравилась, и он решил следовать её ходу – с другой стороны, ни Олег, ни Радомир не встречались ни с Водолеем, ни с бабой-ягой Верунгой и кикиморой Лиазидой, поэтому я смотрю на мир по-другому, у меня свои границы, свои интересы и не стоит сокрушаться, что они для них неведомы.
Так, сидя в хлеву, Светозар с закрытыми глазами, уже в дремоте, размышлял о том, что раньше он всегда следовал за старшим братом, перенимал его интересы и увлечения, подражал манерам и хотел во многом походить на него, всегда горел желанием понравиться, чтобы он им гордился и уважал. Тем удивительнее спустя более полугода его отсутствия и короткой зимней побывке Светозар, как корабль, отшвартовался от причала и отправился в свободное плавание.
– Каждый стал старше и собственный путь теперь важнее. Горько думать, как быстро такой выбор привел к нетерпимости по отношению друг к другу – витали мысли Светозара.
С другой стороны, сейчас он был благодарен Олегу, подтолкнувшему его к принятию и осознанию самого себя, что теперь можно идти выбранным курсом и не соглашаться поворачивать по чьей-то команде. Чувствуя, что уже клюет носом, скатываясь в глубокий сон, Светозар тряхнул головой, разгоняя налетевшую дремоту, поднялся на ноги, внимательно посмотрел на все свои богатства трав и кореньев, достал с полки завернутый в материю внушительных размеров сверток, сдул толстый слой пыли, потом пошел в избу, и, усевшись у окна рядом с горевшей лучиной, бережно развернул мягкую ткань и открыл книгу бабы-яги Верунги.
Глава 12. Царство леших
С весны Светозар часто выходил на разлив и смотрел на спящую во льдах реку, с еле видневшимся вдали обрубком черного столба. Ему не терпелось увидеться и с Водяным, и с бабой-ягой Верунгой, рассказать каждому из них о своих переживаниях, расспросить, как они коротали зиму. Помнил он и об обещании речного чудища ответить на три трудных вопроса. После долгой зимы Светозару иногда казалось, что события прошлого лета явились ярким сном и только два дела служили надежным доказательством, что все действительно произошло наяву. То были корабль, медленно и верно обретавший каркас, и книга, за которую он с удвоенным прилежанием засел после масленицы, когда отбросил все сомнения о будущем.
С каждым днем лед становился тоньше, сделался прозрачным, и даже самые отчаянные рыбаки перестали сидеть над лунками, побаиваясь теплого весеннего солнца. Наконец настало утро, когда послышался громоподобный треск, нарастающий гул, и ледовые оковы медленно, но неумолимо тронулись вниз по реке. Для всех жителей это событие стало праздником, а в душе Светозара оно отозвалось восторженной, многозвучной игрой свирелей, бубнов и барабанов. Не находя себе покоя, он побежал в амбар, служивший главным местом наблюдения, чтобы оттуда следить как огромные льдины, налезая друг на друга, ломались, падали и все быстрее набирали ход своего движения. Переполненный ликованием, он весь день поочередно мешал работать своим друзьям в амбаре, хотя, напротив, ему казалось, что это именно они решили сегодня все делать ему наперекор, то побежал в кузницу к дяде Аскольду, поразив его рвением управиться с пудовым
[40] молотом, а после просидел с матерью, перебирая остатки зерна и засыпая вопросами о юности, отношениях с отцом, чем очень её удивил и растрогал.
Весна принесла забот по хозяйству и возраставших ото дня ко дню хлопот в подготовке к полевым работам, наладке полевого инвентаря для предстоящей пахоты в исправный лад. Дел прибавилось и у Вольки с Игорем, поэтому в амбаре собирались теперь только после обеда, и времени на корабельное ремесленничество оставалось все меньше.
На короткий месяц все вокруг превратилось в черную непролазную кашу, которую жители Снежинграда месили своими лаптями. Светозар всей грудью вдыхал влажный весенний воздух и, как свободолюбивый волк, страстно смотрел на лес в ожидании, когда природа наденет сочный зеленый кафтан и тогда там для него, на лугах и полянах, отроется целый мир уже изученных по книге растений, ставших за зиму гораздо понятней и роднее. Чтобы подготовить тело к холодной воде Светозар еще с ранней весны по утрам начал обтираться снегом, и как только сошел лед прыгал с пристани в воду, а потом бежал греться, растираясь рубахой, в стоявший вблизи амбар. Когда вода стала чуточку теплее, он своим задором увлек и Вольку присоединиться к утреннему моржеванию. Дядя Аскольд одобрительно кивал, наблюдая за племянником и его другом:
– В здоровом теле – здоровый дух!
И вот майским теплым днем Светозар, загодя обмазавшийся жиром, стоял по колено в студеной воде у берега Молоки, не решаясь двинуться дальше. Нетерпение предстоящей встречи с Водяным бунтовало против страха промерзнуть и сильно заболеть. Наконец, три раза глубоко вздохнув, он оттолкнулся ногами и нырнул с вытянутыми вперед руками в обжигающе-ледяную воду, испытывая абсолютный восторг от нахлынувшего ощущения преодоления и свободы. Тело наполнилось энергией и бодростью, Светозар в три гребка достиг глубины, замер на мгновение, растопырил пальцы и мысленно воззвал к Водяному. В руках приятно закололо, он улыбнулся, разглядев в чистой и прозрачной воде увесистую тушу приближающегося сома. Он кивнул головой в знак приветствия, схватил руками рыбу за усы и понесся навстречу желанному наставнику.
