– Коргей я! – пискнул малец, не поднимая глаз. – Дядька меня послал. Сказал: «Беги, Коргей, быстро-быстро к соседям в Илкас. Там – важный господин сейчас. Надо сказать ему: „Не ходи к нам, важный господин! Нехорошо будет!“»
– Почему – нехорошо? – спросил воин.
– А важный господин меня наградит? – пискнул малец. И тут же получил подзатыльник, от которого у него слетела шапка.
Малец ловко поймал её на лету и снова нахлобучил на голову.
– Наградит, – пообещал воин. – Говори.
– У нас в посёлке злые люди сидят. Много. Все – с мечами, щитами да копьями. Вас убивать хотят! Вот!
– А дядьке твоему до нас какое дело? – спросил воин.
– Дядька знал, что ты спросишь! – радостно воскликнул мальчишка и даже рискнул поднять голову и глянуть воину в глаза. – Дядька сказал: «Бой будет, нам тоже достанется». Сказал: «Когда война, всем плохо. Воины друг друга убивают на войне, чтоб узнать, кто сильней, а озлившись, и нас бьют просто так. И жёнок сильничают, и выгребают всё подчистую». Дядька сказал, чтоб ты уходил. Тогда и тебя не убьют, и нас тоже.
– А много тех злых людей? – спросил всадник.
– Три полные руки и ещё больше! – Малец для полноты представления даже показал, сжимая и разжимая кулаки в заячьих рукавичках. – Дядька сказал: «Они у нас ночевать будут, а утром уйдут. В Илкас уйдут и дальше». Где награда моя, важный человек? Ты обещал!
Всадник потянулся к поясу… но передумал. Сделал знак разведчику, который держал мальца: убей.
Разведчик потянулся за ножом, но недостаточно проворно. Малец, видно, успел угадать повеление всадника, потому что достал откуда-то собственный ножик и ткнул разведчика в руку.
Тот вскрикнул, разжал пальцы, и малец опрометью бросился в придорожные кусты. Только снег взвихрился – и нет его.
– Стыдно! – крикнул он уже из укрытия. – Кто слово нарушит, того боги накажут!
Стрела прошила кусты там, откуда донёсся голос, но, видно, впустую.
Удрал малец.
* * *
– Разворачиваемся! – рявкнул всадник. – Уходим!
Короткая неразбериха, крики, сцепившиеся сани… Но вот всё устроилось, и санный поезд уже спешит обратно по собственным следам.
Действительно спешит, потому что теперь – никаких дозоров. Опасность определена. Она теперь за спиной. Бойцы – на лыжах, ездовые погоняют лошадок. Надо успеть вернуться в уже пройденное селение, заночевать там, а с утра, перераспределив груз поровну между санями, как можно быстрее уйти из этих мест.
Пока не догнали.
* * *
«Вот же гад! – подумал Сергей, протирая нож сначала снегом, потом о тулуп. – Ничем ведь не рисковал практически. Можно подумать, варяги стали бы следить за каждым сопляком из смердов. Но зачем платить даже резан, если можно просто зарезать?»
А Рёрех – молодец. Толково придумал. Теперь они всех поганцев тёпленькими возьмут. И особенно приятно этому гаду будет узнать, кто его отправил прямиком в капкан.
* * *
Сторожей любители чужих данников тоже не выставили.
И собачек своих у нехороших людей не было.
А собачек местных изолировал уже знакомый дедушка. По «настоятельной просьбе» княжича, переданной с одним из родовичей.
В «главном доме», если можно так назвать это убогое строение, ночевали только воины. Ночевали с комфортом. Многие – с девушками под бочком. А лидер так даже и с двумя. Молоденькими совсем.
Но это выяснилось позже.
Рёрех и гридни проскользнули в дом первыми. Дело нетрудное: откинул кожаный полог, и ты внутри. За ними – отроки. Сергея оставили снаружи, на подстраховке. Если кому-то удастся выбраться из дома, остановить.
Сначала всё было тихо. Обычные звуки спящей после обильного ужина группы товарищей.
А потом внутри заверещала женщина – и началось.
Рев, вопли, пронзительный визг, звон железа…
Сергей стоял в десяти шагах от входа, так, чтобы видеть и крышу тоже, и ждал, наложив стрелу на тетиву.
Первой целью его, однако, стал не беглец из мясорубки, а проснувшийся ездовой, который сдуру ринулся на помощь своим.
Сергей не хотел в него стрелять, но, когда на тебя с ором несётся мужик вдвое крупнее, да ещё с явным намерением снести тебя, как бита – фигуру, и твоё писклявое «стоять» явно не производит на него нужного впечатления, выбора не остаётся. Но Сергей всё равно его пожалел: выстрелил в ногу. Мужик покатился по земле и даже почти докатился. Более того, протянул лапу – схватить…
Но увидел в метре от глаз наконечник среза и сразу успокоился. Даже орать перестал.
На его дружков выстрел тоже произвёл впечатление. И лук. И то, что на голове у Сергея был настоящий шлем, а на поясе пусть и небольшой, но меч. Всё это воинское «оборудование» было отлично видно в лунном свете. А потому для них Сергей тут же превратился из коротышки-мальца в младшего дружинника.
И это было хорошо, потому что, кинься они на Сергея гуртом, он бы точно не справился. Уложил бы двоих-троих, а потом его бы задавили. Но смерд тем и отличается от воина, что жизнь свою ценит намного дороже гипотетической победы.
Ездовые остановились, и у Сергея появилась возможность оглянуться. И очень вовремя. Как раз чтобы увидеть, как из продуха на крыше кто-то лезет.
Разглядеть, кто именно, Сергей не мог. Темновато. Но вряд ли кто-то из своих разоблачился и в одном исподнем полез на крышу. Сергей выстрелил навскидку и, конечно, попал. Куда и целил: в правое плечо. С такой дистанции, когда противнику ни уклониться, ни прикрыться… Это даже неинтересно.
Новая стрела на тетиве, поворот в сторону ездовых…
Те даже не дёрнулись.
Из дома в поросячьим визгом выскочила голая девка. Споткнулась о подстреленного ездового и покатилась по снегу.
Это хорошо, что она визжала. А то бы Сергей и в неё стрелу всадил. Рефлекторно.
Внутри стало потише. То есть вопли и стоны раздавались, но железо больше не звенело и ударов тоже не было слышно.
Потом наружу вылез Шибрень, волоча за собой двух окровавленных покойников. Выволок, бросил на снег и поочерёдно воткнул каждому меч в горло.
– Вдруг прикидываются? – пояснил он действие Сергею. – С этими – ухо востро.
Оба трупа при жизни были нурманами.
Следующий взгляд гридня – на ездовых. И жест мечом: не баловать!
Сергей убрал стрелу и сунул лук в налуч.
Похоже, великая битва за местный урожай закончилась победой.
* * *
Так и вышло. Победа и чистая.
Среди варягов погибших – ноль. Раненых – двое, да и то несерьёзно.
