– Я – дружинник наместника киевского! – возмутился отрок.
– Дружка ты, а не дружинник! – захохотали вокруг.
Кто-то сочно хлопнул отрока по ягодице:
– Какая милашка!
Отрок схватился за рукоять меча, но тут же оказался схвачен и согнут в унизительную позу.
– Вы все ответите! – завопил он. – Кровью ответите, твари!
– Прекратить! – перекрыв гогот, прогремело в гриднице.
– Вы что творите, вои?
В дверях стоял Рёрех.
Местный отрок выпрямился, огляделся с ненавистью, но сказать ничего не успел.
– Эта брехливая сучка вызвала меня на бой! – сообщил Наслав. – А потом струсила и захотела удрать. Кричала, что она – подружка Прокуя, потому трогать её никак нельзя!
Отроки снова захохотали.
– Молчи, Наслав! – рыкнул Рёрех. – Все молчите! Ты! – Его взгляд упёрся в местного отрока. – Как зовут?
– Хот.
– Говори, Хот, что здесь было?
– Я вот за этим пришёл. – Отрок показал на Сергея, который уже сменил мокрые штаны на сухие, но переобуться ещё не успел. – Его наместник к себе требует. Сказал, найти малого, что живёт с беловодскими отроками, – и к нему. Я – сюда, а эти меня схватили и оскорблять! – Он с ненавистью оглядел варяжских отроков.
– Просит, – сказал Рёрех.
– Что? – не понял отрок.
– Просит. Варт – мой дружинник, не ваш.
– И чего? Прокуй Перятыч – хозяин здесь. И всё здесь по его слову.
– Да он дурной, батька, – сказал Наслав. – Обычаев не знает совсем. С таким биться – позор один. Пусть бежит, я не против.
– Не буду я бежать! – возмутился Хот. – Они меня хватали, унижали ещё словами поносными! За такое покарать надо!
– Карать ты будешь? – мягко поинтересовался Рёрех.
– Да хоть бы и я!
– Ты услышан, – кивнул княжич. – Теперь ты, Варт. Что здесь было?
– Я пришёл, батька. Мокрый. Переодеваться начал. Тут этот прибежал. Крикнул, что Варта Прокуй требует. Я-то пойти не против, но не босиком и не без штанов. Это ж не только мне, но и наместнику неуважение будет. А этот за ворот меня ухватил и хотел волочь, как есть. Будто татя пойманного. Наслав ему говорит: отпусти! Этот не отпускает. Воротом душит. – Сергей демонстративно потёр шею. – Отпустил, только когда Наслав его самого за вороток взял. Точно так, как он меня. Ну он меня-то отпустил и стал Наславу смертью грозить. Тот говорит: согласен. Биться так биться. А этот, видно, испугался и бежать. А потом за меч схватился. Решил, видно, что раз мы – с пустыми руками, – Сергей кивнул на стойку для оружия у входа, – так он нас порубит попросту. Ну, братья его и придержали, чтоб кровь сдуру не пролил. Ну, посмеялись немного, да. Но ты ж сам видишь, батька, какой это дурень. У девки теремной ума и то побольше.
– Так было? – спросил Рёрех.
– Не так! – возмущённо закричал Хот.
– То есть ты его, – кивок на Сергея, – не хватал?
– Хватал, но…
– Ты видел, что он только с мороза пришёл мокрый и переодевается?
– Видел, – буркнул отрок. – Наместник приказал – немедля, я…
– А смертью ты ему, – кивок в сторону Наслава, – грозил?
– Ну так он…
– Грозил или нет? – рявкнул Рёрех.
– Ну да… – не стал врать отрок. – Ну так я – в сердцах. Он же…
– А за меч хватался?
Тут до отрока наконец дошло, что он – вляпался.
– Не тебе меня судить, княжич беловодский! – заявил он с вызовом. – Я наместнику Прокую служу! Его волю выполнял. И всё здесь его и в его руке. Перед ним мне ответ держать, не перед тобой!
– Вот тут ты ошибаешься. – Рёрех недобро усмехнулся. – Не Прокуево здесь всё, а дядьки моего Хельгу, великого князя киевского. И коли мы здесь, а не у наместника дома, то и гости мы не его, а князей киевских. А уж наместнику и людям его должно принимать нас как родичей и гостей великокняжьих и по обычаю заботиться, чтоб мы ни в чем отказа не имели. А ты, Хот, что сделал? Напал на одного гостя. Другому смертью грозил, потом едва кровь не пролил. Хорошо, удержали тебя. – И резко добавил: – Распоясать его, связать – и за мной. Ты и ты – видоками будете. Солн, ты за князем. Расскажешь ему всё, как было. А ты, Варт, давай облачайся. Пойдём узнаем, для чего тебя Прокуй Перятыч к себе просит.
* * *
– Ты был прав, отрок Варт, а я нет! – торжественно сообщил наместник. – Мои люди – тетери сонные, а ты – молодец. Прими вот! – И протянул Сергею серебряную бляху с чеканкой: знакомым по прошлой жизни княжьим соколом. – Отныне городским властям ты не подсуден. Случись что, покажешь её – и тебя сразу ко мне отведут.
Сергей поклонился.
– А дурень мой, что тебя схватил, пусть тоже отдаривается, – проворчал наместник. – Не угодит – сам ему наказание назначишь. Только не убивай.
– Да ну его! – махнул рукой Сергей. – Было б на кого обиду держать.
– Нет уж! Будет, как я сказал! – отрезал наместник и поглядел уже не на Сергея, а на князя Стемида. – Город бурлит, – сказал он. – Все говорят о том, что вчера принёс твой отрок. Кабы не стемнело, новгородцы б уже в вечевой колокол ударили. А от лучших людей новгородских уже прибегали. О встрече просят. Двое даже повинились, что не вчера тебя встретили. Не ведали, мол, что сам князь беловодский пожаловал, а то бы непременно почтили.
– Не ведали они… – Стемид покачал головой.
– Так посылы передали, – пожал плечами наместник. – Что им ответить?
– Скажи: встретиться я готов. Завтра. Время сам выбери.
Однако завтрашний день всем преподнёс сюрприз, явившийся, откуда не ждали.
Глава 14
Великий князь киевский Олег Вещий
Он был не похож на варяга. Вместо усов – борода, заплетённая в косицы на нурманский манер. Длинные светлые волосы, в которых проседь почти незаметна, прихвачены золотым обручем. Опять-таки на нурманский манер. И золотые кольца на руках. Впрочем, это неважно. С бородой или с усами, он всё равно был варягом. И не просто варягом, а великим князем киевским, лидером русов, легендой, человеком, который связал воедино, под одним началом весь путь «из варяг в греки» от Балтики до самого синего Чёрного моря.
Олег Вещий. Сергей много слышал о нём. Но в той, прошлой жизни, в живых не застал. Хотя молва иногда связывала их вместе, но то были пустые слухи.
Об Олеге говорили, что он способен ведать будущее и потому не знает поражений. Но Сергей доподлинно знал: даже если у первого великого князя киевского и есть способность предвидения, то однажды она даст осечку. И Сергей точно знал, когда это случится. Летом девятьсот двенадцатого года Олег будет убит. И не в славной битве. Умрёт то ли от яда, то ли от коварного удара во время своего похода к хузарам. Даже не против них, а именно к ним. Обычного дипломатического визита.
