– Он за мечом бегал! – снова влез Ратша.
Кто-то засмеялся.
Рёрех нахмурился.
Сергей его понимал. Тороп вёл себя по-идиотски. Воин, которому приходится бегать за оружием…
Так. Стемид. Очень вовремя, блин!
– Этот малый напал на моего хирдмана, – по-нурмански, обращаясь непосредственно к князю, заявил Геллир. – У моего хирдмана претензий нет.
Неудачное начало.
– Вообще-то Гест – мой хирдман, – тоже по-нурмански проворчал Стемид. – Как и ты – мой хёвдинг, ярл.
– Так и есть, – охотно подтвердил Геллир. – Хочешь взять с этого верегельд
[10] за нападение на хускарла? Ты – в своём праве. Но не думаю, что у этого есть чем заплатить.
– Варт, насколько серьёзно ранен Тороп? – вполголоса спросил Рёрех.
– Думаю, меч в руку ему больше не взять, – тоже вполголоса ответил Сергей. И громче: – Позволь мне сказать, княже! Я видел, что было.
– Говори! – разрешил Стемид.
– Этот воин, – Сергей показал на Геста, – мог принять отрока Торопа за смерда. В это поверить легко.
– Если кто-то летает, как утка, крякает, как утка, и зажаренный на вкус – точно как утка, то это утка и есть! – весело заявил Геллир.
Судя по всему, настроение у ярла замечательное. Что ж, Сергей попытается это изменить. Может, он ещё не умеет сейчас сражаться так же умело, как раньше. Но опыт подобных диспутов у него больше, чем у любого из матёрых воинов.
– Принял за смерда, да, – признал Сергей. – Но обратился к нему не как к свободному человеку, а как к холопу. Что ты сказал отроку, Гест, повтори нам.
Во взгляде, который Гест бросил на своего ярла, читалось:
«Это он – серьёзно? Мелкий шкет дает указание МНЕ?»
– Отвечай! – вмешался князь.
Видно было: ему интересно, к чему клонит Сергей.
– Я велел ему отнести мешки в кузню, – сказал Гест. – Что в этом такого?
– Что ты ему сказал в точности? – потребовал Сергей.
– То и сказал.
– Я помню, что он сказал! – влез кто-то из дворни. – Я слышал! Он сказал: «Бегом тащи мешки в кузню!»
– Так? – уточнил Сергей.
– Да, – не подозревая подвоха, подтвердил Гест.
– То есть ты видел, что перед тобой – свободный человек, но всё равно обратился к нему как к холопу. Причём своему собственному холопу.
– Так тут же все люди – княжьи, – сказал Гест. – Добыча у меня в мешках – тоже княжья. И кузня – княжья. Неудивительно, что я ему приказал отнести мешки!
– То есть ты знал, что перед тобой – княжий человек? – вновь уточнил Сергей.
– Так видно же, что не пришлый.
– И когда он прибежал с мечом и напал на тебя, ты уже знал, что он – княжий человек?
Гест задумался ненадолго… И опять подтвердил:
– Ну, знал. И что с того, что он – княжий? Дать ему себя зарубить, что ли?
Зрители одобрительно заворчали. Сейчас они были явно на стороне Геста. Но это ненадолго.
– Ты испугался, что тебя зарубит смерд с мечом? – повысил голос Сергей. – Я восхищён твоей осторожностью!
Вот теперь засмеялись многие. Даже князь улыбнулся.
Гест рассердился. И насторожился:
– Я не испугался, – возразил он. – К тому же этот, – кивок на Торопа, – управлялся с мечом не так уж плохо. Похуже меня, понятно, – тут же добавил он самодовольно, – но получше смерда.
– То есть, когда он напал, ты, как настоящий воин, сразу увидел, что Тороп умеет обращаться с мечом и сообразил, что он – не смерд?
– Да не особо он умел. Так, немного. Я знавал тех, кто управлялся с железом куда лучше, но я всё равно их убил! – заявил Гест с гордостью.
– Его ты тоже хотел убить, верно? – спросил Сергей.
– Я – воин. Мне нравится убивать! – с искренней улыбкой сообщил Гест.
– Но он же не убил этого отрока! – вмешался Геллир, который заподозрил неладное.
– Только потому, что вмешался ты, Геллир-ярл! – тут же отреагировал Сергей. – Гест вскрыл отроку Торопу жилу на руке, прижал его к земле и, угрожая мечом, не позволял шевелиться. Я думаю, он ждал, пока отрок истечёт кровью и умрёт.
– Но этого не случилось! – вновь вмешался Геллир. – Значит, и говорить не о чём!
– Этого не случилось, да, – кивнул Сергей. – Но не потому, что этого не хотел хирдман Гест.
Сергей сознательно назвал Грума нурманским словом «хирдман», а не гриднем. Ведь большая часть людей, что собрались вокруг и сейчас очень внимательно слушали Сергея, были варягами.
– Но раз отрок жив, обвинять Геста в намерении убить княжьего отрока будет неправильно, – сказал Сергей. – Однако мне кажется: хирдман Гест, несомненно, опытный и умелый воин…
Гест опять самодовольно ухмыльнулся. Зря.
– …Умелый и опытный воин мог бы управиться с отроком Торопом, который и отроком стал только вчера, не калеча его. Я видел их схватку. И я в этом уверен. И любой, кто посмотрит сначала на хирдмана Геста, а потом на отрока Торопа, который больше никогда не сможет взять в руку меч… – «Прости, друг, что я всё-таки произнёс это», – мысленно добавил Сергей, – тоже в этом не усомнится.
Он сделал небольшую паузу, поглядел на князя… Стемид кивнул: продолжай.
– Да, – сказал Сергей. – По Правде, если кто-то чужой со злым умыслом нападёт на княжьего дружинника, то обязан заплатить виру. Даже если дружинник не пострадал. Но отрок Тороп – не чужой. Он такой же княжий человек, как любой из нас. Мы все здесь княжьи люди. Мы все здесь как братья. Как семья, я так думаю. Бывает, старший брат оскорбит младшего, а младший захочет ответить. Станет ли старший и сильнейший за это калечить меньшего? Сознательно калечить, вместо того чтобы вразумить? И что скажут такому брату другие братья? Что скажет такому брату отец, младший сын которого мог бы вырасти, стать грозным воином и достойно защищать свой род… Но больше не сможет, потому что его искалечил более сильный родович? Как отец поступит с тем, кто обошёлся с его младшим сыном как с чужим?
– Кто мой брат? – не выдержал Гест. – Вот этот червяк полудохлый? За такие слова тебя самого…
– Умолкни! – по-нурмански рявкнул Геллир.
– Нет уж, пусть говорит, – по-словенски произнёс Стемид. – Нечасто мой дружинник берётся проредить мою же младшую дружину. Говори, Гест. Что, по твоему мнению, надо сделать с отроком Вартом?
Но продолжать Гест не рискнул.
– А ты что скажешь, брат мой Геллир-ярл? – спросил Стемид.
– Скажу, что этот отрок, – он кивнул в сторону Сергея, – уж точно поумней, чем многие здесь. Не должно было Гесту так обойтись с младшим.
