По знаку ромея двое его людей поставили на землю сундучок.
– Твоё золото, могучий хакан.
Булан нахмурил брови:
– Здесь мало.
– Ты получишь остальное, – заверил ромей. – И очень скоро. – Архонт русов Олег скоро будет здесь. Как только он умрёт, ты получишь остальное.
Хакан вновь провёл ладонью по бороде. Этот жест его успокаивал. Нужно быть очень спокойным, чтобы терпеть ромеев. Но это всё равно легче, чем ползать на брюхе у ног того, чьё достоинство лишь в том, что он – сын старшего брата.
Он ожидал чего-то подобного. Ромеи – торговцы. Они всегда стараются обжулить.
Булан задумался. А может, и ему обмануть? Забрать этот сундучок, а потом взять да и заключить новую сделку уже с хаканом русов? В союзе с русами Булан может не бояться гнева великого хакана хузар.
И торговать с русами тоже выгодно…
Но не так выгодно, как с Византией. И ещё не следует забывать, что василевс вряд ли придёт в Таматарху со своими катафрактами. Прислать несколько кораблей, показать силу на воде – это ромеи могут. Но завоевывать Таматарху они не станут.
А вот Олег со своей русью, он куда ближе. И он уже попробовал на вкус хузарские земли. Кто поручится, что союз с Киевом не закончится ровно тогда, когда рот его князя станет достаточно широк, чтобы проглотить и Булана тоже?
Пастух не заключает договоров с волками.
– Вот! – В руке ромея появился серебряный флакон размером с фалангу большого пальца. – Довольно пары капель, чтобы архонт русов больше не увидел второго рассвета.
Яд. Излюбленное оружие ромеев. И никто не упрекнёт Булана в смерти хакана русов.
Не упрекнёт. Потому что некому будет. Ведь мало ли что учудят русы после смерти вождя? Вдруг они догадаются? Нет, вырезать надо не только вожака, но всю стаю сразу.
– А есть ли у тебя такое снадобье, спафарий, что действует незамедлительно?
– Есть, хакан. – Ромей будто ждал этого вопроса.
По знаку Булана его телохранитель взял ещё один флакон, а двое других подняли сундучок с золотом. Договор между будущим независимым хаканом Таматархи и василевсом ромеев был заключён.
А брат Беньяху… Булан хищно улыбнулся. Брат должен быть благодарен, когда тот, кто не единожды утеснял хузар, будет мёртв.
Глава 17,
в которой оказывается, что великий князь Олег по собственной воле отдался в руки врага
Тысяча воинов – это много. Даже для такого немаленького города, как Самкерц. Надо отдать должное Булану: не всякий решился бы впустить в город такое войско. Только правитель беспечный, глупый, уверенный в собственной силе или дружеском расположении гостей. Поскольку ни беспечным, ни глупым Булан быть не мог, то остаётся либо третье, либо четвёртое.
Впрочем, как заметил Сергей, кое-какие меры предосторожности хузары предприняли. Разместили русов порознь, разбив на восемь неравных отрядов. Объяснили: нет в городе помещения, которое бы вместило сразу всех. Намекнули: если кого что не устраивает, могут ставить шатры вне городских стен или ночевать на кораблях.
Но был ещё и девятый отряд – отборные воины во главе с самим Олегом. Им было предложено занять самое престижное место: свободные казармы внутри крепости.
И, к некоторому удивлению Сергея, великий князь предложение принял. И, к ещё большему Сергея удивлению, в этот отборный отряд включили и их с Машегом. Надо думать, в качестве переводчиков. Хотя не факт. Великий князь сам неплохо говорил по-хузарски, а правитель Самкерца, как оказалось, владел дюжиной языков. Хотя что в этом удивительного? Самкерц – большой торговый узел, и в его котле смешивались самые разные народы: хузары, ромеи, армяне, аланы, арабы, словене самых разных племен.
Отдохнуть в крепостных казармах Машегу с Сергеем не довелось.
– Переоденьтесь в хузар, одежду вам подыщут, и двигайте в город, – велел им Рёрех. – Вы мелкие, за вами следить не станут. Послушайте, о чём местные болтают. Особенно – о ромеях.
Новая одежда потребовалась только Сергею. У Машега имелась своя.
Так что примерно через полчаса к воротам крепости подошла пара мальчишек явно непростого происхождения, непринуждённо болтавших по-хузарски.
Сергей опасался, что незнакомые лица вызовут подозрение, не говоря уже о том, что кто-то из стражи мог видеть их среди русов и запомнить. Опасения не оправдались. Самкерц – перекрёсток торговых путей. Так что незнакомые лица страже привычны.
Мельком глянув на пару юных соотечественников в дорогих кафтанчиках, с саблями на поясах, охрана без вопросов выпустила их наружу.
Сергей ожидал, что друг поведёт его к очередной родне, но, как оказалось, родичей в Самкерце у Машега не было. Его род в этой хузарской провинции не имел ни собственности, ни полномочных представителей. Из-за политических разногласий.
Папа Булана в своё время был лидером провизантийской партии, а дедушка Машега придерживался противоположных взглядов. В общем, о своей родовой принадлежности здесь, в Самкерце, парню распространяться не стоило. Могли и в заложники взять.
Так что отправились Сергей с хузарином за новостями туда, где знали всё обо всём, если уметь правильно спросить. На центральный базар.
Задачу Сергей понимал так: выяснить, не наблюдается ли некоторого охлаждения между властями Таматархи и константинопольским василевсом? Потому что другой причины для дружбы между Буланом и Олегом Сергей не видел. Ну разве что Булан решил просто попугать Византию гипотетическим союзом с русами, чтобы отжать дополнительные преференции. Об истинных причинах, побудивших Булана принять делегацию русов, Сергей мог бы догадаться. В принципе. Но не догадался. Наверное, потому, что был уверен: Олег знает, что делает.
Ромеев на базаре было полно. Причём занимали они лучшие места и чувствовали себя уверенно, чтобы не сказать – по-хозяйски. И не без оснований. Машег невзначай указал Сергею шатёр с поднятой стеной, позволявшей видеть пару принаряженных византийцев, выпивающих и закусывающих с тремя хузарскими воинами не последнего ранга. Судя по физиономиям представителей разных культур, общение было весьма приятным и различие в вероисповедании ему никак не мешало.
Пока Сергей глазел по сторонам, Машег отыскал знакомого. Не родича, просто земляка. Купца из Самандара, который уже лет десять жил здесь, в Самкерце. В этом гигантском котле «понаехавших», который представляла собой столица Таматархи-Тмутаракани, самандарец вполне мог считаться местным жителем.
Машег приобрёл у земляка отрез шёлка, Сергей – булгарскую фибулу для плаща. После чего они втроём перебрались в тень: пить разбавленное вино, закусывая засахаренными фруктами, и слушать жалобы самандарца на засилье ромеев, отжимающих у таких бедняков, как он, последнюю медяшку.
Жалобы и слухи. Причём слухи весьма интересные. Например, о том, что дромоны в порту стоят не просто так, а потому что в Самкерц прибыл какой-то офигенно важный византийский аристократ. И цель его прибытия была для самандарца очевидна. Каждый ведь знает, что Булан хочет расширить свою автономию до полной независимости от центральной власти. И если это, не дай Господь, произойдёт, сетовал купец, то лично ему будет очень, очень плохо. Потому что ромеи и родня Булана, которым и так принадлежит в Самкерце каждая вторая плитка на полу, наглухо перекроют для посторонних, к которым относился и самандарец, торговый путь через Чёрное море, альтернативный каспийскому.
