Пошёл снег, армия стала строить бревенчатые хижины для долгой зимовки. При этом война съедала уже более миллиона долларов в день; ведущие банки прекратили обменивать бумажные деньги на золото; европейские кредиторы настолько взвинтили ставки по кредитам, что от их услуг пришлось отказаться… Нуждавшиеся в южном хлопке Англия и Франция были готовы признать Конфедерацию в качестве независимого государства. Премьер-министр Великобритании лорд Пальмерстон считал весьма желательным распад растущего заокеанского конкурента на несколько враждующих государств. Хуже того, в канун Рождества британцы были готовы использовать в качестве предлога для войны с США инцидент с захватом эмиссаров южан на борту английского корабля «Трент». Идею охотно поддержал император Франции Наполеон III. Инцидент еле удалось уладить.
Близился 1862 год, и не было видно даже «начала того конца, которым оканчивается начало».
УДАЧИ И НЕУДАЧИ
Первый день 1862 года был настолько тёплым и солнечным, что несколько тысяч приглашённых на приём в Белый дом могли не прятать под пальто и шинели свои парадные костюмы и мундиры. Особенно выделялся дипломатический корпус — золотым мундирным шитьём и орденскими звёздами. С некоторым напряжением ждали появления английского посла лорда Лайонса, но его хорошее настроение внушило оптимизм. К половине двенадцатого прибыли строгие члены Верховного суда в мантиях, ещё через пять минут — генералы и адмиралы при всех регалиях, сенаторы, конгрессмены, офицеры и чиновники. «Впервые с тех пор, как мы здесь, — писала сестре супруга Сьюарда, — экипажи катили по улицам, как в старые добрые времена»
. Оркестр военных моряков исполнял бравурные марши.
В полдень распахнулись ворота и через них хлынула шумпая многотысячная публика. Полиция захлопотала около колоннады, выстраивая желающих попасть в дом президента в подобие организованной очереди. Аврааму пришлось в очередной раз выдержать церемонию бесконечных рукопожатий, растянувшуюся на час с лишним. Сенатор Браунинг заметил, что для ускорения процедуры хозяин Белого дома отработал необычный жест, напоминающий движение руки с пилой: такое рукопожатие словно тянуло гостя мимо президента, не давая шанса задержаться рядом
.
Следом за президентом гостей встречала Мэри в парчовом чёрно-пурпурном облачении. Рядом пытались сохранять спокойствие нарядные, отмытые и причёсанные Вилли и Тад. Где-то вдали от президентских глаз пожелавшие остаться неизвестными визитёры срезали на сувениры золочёные кисти и пряди бахромы от занавесок и штор, но в целом праздник сочли удавшимся.
Мэри очень гордилась приёмом: весь прошлый год она потратила на приведение в порядок своего нового дома. Он достался ей похожим на потрёпанную второсортную гостиницу: потёртые и драные обои, рваные занавески, расшатанная мебель, ковры в пятнах от табачной слюны… Её целью стало превратить это временное пристанище в настоящую резиденцию верховной власти, в центр светской жизни столицы, в демонстрацию того, что «эта парочка с Запада» обладает достойным вкусом. Начались поездки в Филадельфию и Нью-Йорк, закупки парижских драпировок, брюссельских ковров, швейцарских занавесей, богемского стекла, резной мебели, тысячедолларового сервиза с национальным гербом, уникальных ваз. Заодно были приобретены представительский экипаж за 900 долларов, а также украшения от Тиффани и самые модные наряды. Одновременно был затеян полномасштабный ремонт Белого дома. Он начался летом, когда президент перебрался за город, в резиденцию, известную как Солдатский дом (там, на холмах, было не так жарко и душно, как в городе), а Мэри с детьми уехала на побережье, в Нью-Джерси.
Правда, к удивлению Мэри, 20 тысяч долларов, отпущенных Конгрессом на обновление резиденции главы государства, закончились раньше, чем она это осознала. А поскольку торговцы охотно отпускали первой леди товары в кредит, она остановилась только тогда, когда перерасходы приблизились к семи тысячам долларов. Мэри боялась признаться в этом мужу до самой зимы, но ничего, кроме распродажи старой мебели (окончившейся неудачей), не приходило ей в голову. Она обратилась за помощью к управляющему общественными зданиями Бенджамину Френчу, чтобы тот убедил Линкольна согласиться на все столь необходимые траты и подписать выставленные счета. Авраам, узнав о перерасходах, вышел из себя: «Я не буду ничего подписывать! Я буду платить из своего кармана! Каково будет американцам узнать, что их президент потратил двадцать тысяч долларов на всякие финтифлюшки для этого проклятого старого дома, в то время как наши несчастные солдаты мёрзнут без одеял?» Особенно президента разозлил счёт на две тысячи долларов за огромный цельнотканый брюссельский ковёр для Восточного зала. Правда, сам вид этого шедевра цвета морской волны, напоминавшего гостям «океан, нежащий розы на своих водах», немного его успокоил. В конце концов честь президента спас Конгресс, решивший выделить ещё 14 тысяч долларов на «дополнительные расходы» по Белому дому, дабы, как приватно разъяснял один сенатор из Мэриленда, не унижать президента расплатой за «неразумное и тщеславное» поведение его жены
.
К зимнему светскому сезону, совпадающему с началом заседаний Конгресса и, соответственно, наплывом почтенной публики со всей страны, большая часть работ была завершена. Теперь можно было объявить о журфиксах по вторникам (с половины девятого до половины одиннадцатого вечера), подготовить большой новогодний приём, а к февралю вместо чопорных «государственных обедов» организовать большой бал на шесть сотен гостей.
Семейный спор по поводу этого мероприятия подслушала Элизабет Кекли, чернокожая модистка Мэри, ставшая ей близкой подругой.
— Матушка, боюсь, твой план не удастся. Он нарушает сложившийся обычай.
— Ты забыл, отец, что время военное и нужно расставаться со старыми обычаями. К тому же эта идея позволит нам быть экономнее.
— Но мы должны думать ещё кое о чём, кроме экономии.
— Но я и думаю! Такие приёмы демократичнее этих дурацких государственных обедов, больше соответствуют духу нашей страны, как ты сам мог бы сказать на митинге. В городе столько гостей, которых не вместят государственные обеды, — те же иностранцы, а наш приём даст возможность уделить им внимание.
— Ты, матушка, хорошо защищаешь свою позицию, может, ты и права. Попробуем…
Сошлись на том, что этот грандиозный приём чета Линкольн оплатит из личного бюджета, выделив на него круглую сумму в тысячу долларов (как раз 6 января Авраам получил президентское жалованье за декабрь: 2083 доллара 33 цента
).
По столице было заранее разослано 500 приглашений.
Обрадовались не все. Радикальный сенатор Бенджамин Уэйд отреагировал резко: «Знают ли мистер президент и миссис Линкольн, что у нас идёт гражданская война? Если и нет, это понимают мистер и миссис Уэйд, и по этой причине они отказываются участвовать в увеселениях и танцах».
Такая позиция была понятна Линкольну. Он и сам пребывал не в лучшем расположении духа. Начало января — «точка замерзания» военной активности, однако ежедневные траты на войну не уменьшились. Нельзя сказать, что ничего не делалось: по приказу президента генерал Батлер собирал войска для экспедиции по захвату стратегически важного Нового Орлеана, генерал Бёрнсайд готовил полки для высадки на побережье Северной Каролины, дивизия генерала Томаса ползла в наступление по расхлябанным дорогам Кентукки; но масштаб был не тот, да и предугадать результаты было невозможно. Линкольн подгонял генералов: «Крайне важно, чтобы вы начали действовать как можно скорее. Промедление смерти подобно»
. В ответ шли доклады, что не готовы канонерские лодки, что погода не благоприятствует… В том же тоне отвечали командующие на западном театре войны: нет координации, не хватает оружия, у противника сил вдвое больше (та же перестраховка, что и у Макклеллана). Генерал Бьюэлл, которого Линкольн побуждал действовать в критически важном штате Теннесси, жаловался: «Я нахожусь в положении плотника, у которого требуют построить мост из гнилого дерева при помощи тупого топора и сломанной пилы»
. При всём этом главная ударная сила — армия «Потомак» на востоке — была парализована из-за болезни Макклеллана. Удачливые офицеры и солдаты разъезжались по отпускам, неудачливые продолжали рыть укрепления вокруг Вашингтона.
