Если мы не можем найти признак, который бы точно отличал, какие совокупности атомов во вселенной обладают сознанием, а какие нет, где мы можем надеяться провести черту? Возможно, более интересный вопрос заключается в том, почему мы вообще должны проводить черту. Когда мы рассматриваем наш собственный сознательный опыт как «едущий за компанию», мы внезапно обнаруживаем, насколько легче представить, что другие системы также сопровождаются сознанием. Именно в этот момент мы должны рассмотреть возможность того, что вся материя в каком-то смысле наполнена сознанием, – подход, называемый панпсихизмом
[49]. Если различные виды поведения животных могут сопровождаться сознанием, почему не может реакция растений на свет – или спин электронов, если уж на то пошло? Возможно, сознание заложено в самой материи как фундаментальное свойство вселенной. Звучит безумно, но, как мы увидим, над этим вопросом стоит задаться.
Термин «панпсихизм», придуманный итальянским философом Франческо Патрици в шестнадцатом веке, происходит от греческого pan («все») и psyche («разум» или «дух»). Некоторые версии панпсихизма описывают сознание как отдельное от материи и состоящее из некоторой другой субстанции, определение напоминает витализм и традиционные религиозные описания души. Хотя этот термин использовался для описания широкого спектра мышления на протяжении всей истории, современные соображения о панпсихизме дают описания реальности, очень отличающиеся от более ранних версий, они не обременены никакими религиозными убеждениями.
Одна из ветвей современного панпсихизма предполагает, что сознание присуще всем формам обработки информации, даже неодушевленным, таким как технологические устройства; другая же простирается до предположения, что сознание обладает единой природой с другими фундаментальными силами и областями, открытыми физикой, такими как гравитация, электромагнетизм и сильные и слабые ядерные силы. Полный спектр серьезных рассуждений в панпсихизме – будь то сужение до некоторых типов обработки информации или универсальное применение ко всей материи – не похож на большинство панпсихических теорий прошлого. Современные представления о панпсихизме основаны на науках и полностью соответствуют физикализму и научному мышлению.
Мне нравится название статьи философа Филиппа Гоффа: «Панпсихизм – это безумие, но, скорее всего, наиболее правдивое». Его линия размышлений следует вот по какому пути:
Как только мы понимаем, что физика ничего не говорит нам о внутренней природе сущностей, обсуждаемых в ней, и что в действительности единственное, что мы точно знаем о внутренней природе материи, – это то, что по крайней мере некоторые материальные сущности обладают сознанием… Теоретический императив для формирования такого простого и единообразного представления, которое было бы согласовано с данными, прямо указывает нам на направление панпсихизма
[50].
Именно из-за важности простоты я склоняюсь к той ветви панпсихизма, которая описывает сознание как основополагающее для материи, а не требует определенного уровня обработки информации для существования сознания. Это, опять же, является результатом сложной проблемы сознания – возникающей везде, где вы пытаетесь провести черту, – будь то работа нейронов или более простые формы обработки информации. Хотя во многих отношениях нам сложнее уложить в голове представление о том, что сознание присуще материи как таковой, оно является для меня более убедительным, отчасти потому, что оно более простое (хотя и лишь в незначительной степени). Рассмотрим поле Хиггса как аналогию: физики знали, что поле Хиггса должно существовать – если бы его не было, электроны и кварки, составляющие всех нас, были бы безмассовыми и путешествовали со скоростью света. За несколько лет до открытия его носителя – бозона Хиггса – они постулировали поле Хиггса. Хотя ничто в его утверждении не поддерживает (или не предоставляет каких-либо доказательств) теории сознания, оно помогает нам понять аналогичное положение в панпсихизме – что, возможно, сознание является другим свойством материи или самой вселенной, которое нам еще предстоит открыть.
В своей книге «Панпсихизм на Западе» философ Дэвид Скрбина дает обзор истории научных аргументов в пользу панпсихизма, основанных на рационализме, эмпирических данных и эволюционных принципах. После публикации дарвиновской теории эволюции путем естественного отбора (1859 г.) и последующих достижений в области физики, химии и биологии выяснилось, что человеческие существа состоят из тех же элементов, что и другая материя, истинная тайна сознания стала очевидной. И новое понимание того, что все во вселенной состоит из одних и тех же строительных блоков, привело к дальнейшей поддержке научной и эволюционной перспективы, влекущей за собой некоторые формы панпсихизма. Естественная тенденция научного исследования состоит в том, чтобы прийти к как можно более простому объяснению, и концепция сознания, возникающая из бессознательной материи, представляет собой своего рода провал типичной цели научного объяснения. В философии этот переход от бессознательного к сознательному состоянию материи называется «радикальным» или «сильным» возникновением
[51]. Скрбина цитирует знаменитого биолога Дж. Б. С. Холдейна в его оппозиции понятию радикального возникновения, которое основано на неизбежной сложности, добавляемой к любому объяснению сознания:
Если бы сознание не присутствовало в материи, это подразумевало бы теорию сильного возникновения, которая в корне антинаучна. Такое возникновение «в корне противоречит духу науки, который всегда пытался объяснить сложное в терминах простого… Если научная точка зрения верна, мы в конечном итоге найдем их [признаки сознания в инертной материи], по крайней мере в зачаточном виде, по всей вселенной»
[52].
